На корабле мы пришли в кают-компанию, я приказал подать вина из моих личных запасов, и соорудить какую никакую закуску. Юнга подал вино, фрукты, сыр и маслины, сообщил, что обед подадут, как только будет готов и скрылся. Я разлил вино и приготовился слушать.

Не знаю, что уж заповедовал своим последователям пророк, но Ахмат квасил будь здоров. После третьего стакана язык его начал явственно заплетаться, зато он принялся почти без перерыва поднимать заздравные тосты. Он пил за меня, за Лучезара, за Всеволода, за «Переплута», за Верхнюю Волынь и за наше плавание. Я, в свою очередь, поднимал стаканы за Ахмата, Египет и успех его, Ахмата, торговой деятельности. Попутно я узнал прелюбопытные вещи. Оказывается, после Третьей Мировой войны экономика Египта была полностью разрушена. Египет, как и многие страны, был ориентирован на международное разделение труда. А после установления жестких, восьмимерных границ, о международном разделении труда пришлось забыть. Но у Египта оказались открытыми границы с другими странами Африки. Собственно, во всей Африке только одна страна была отделена восьмимерной границей — это Южно-Африканская республика. Границы же между остальными стали еще более условными, чем были до войны. Страны, ориентированные на вывоз сырья и ввоз всего остального, кроме фруктов, оказались не у дел. Вывозить сырье им стало некуда, ничего больше делать они не умели. В результате, Магриб, Алжир и другие страны носили свои названия более чем условно. Они распались чуть не на кишлаки, группирующиеся вокруг редких оазисов и занимающихся разведением финиковых пальм, коз и верблюдов. Причем, вся живность была исключительно трехмерная.

Египет же оказался несколько в лучшем положении, чем другие страны. Дело в том, что именно через Египет шел путь из Европы в Азию. Плавание же вокруг Африки занимало более полугода. Правда, Суэцкий канал сильно пострадал сначала во время войны, потом попросту был занесен песком, его забыли вовремя почистить и он сошел на нет. Но канал нужен был не только транзитным путешественникам, он помогал решать проблемы и самого Египта. И власти приняли решение восстановить канал. Но не Суэцкий, а Нильский. То есть решили не рыть заново канаву по перешейку, а расчистить один из рукавов Нила и соединить его с Красным морем.

Этот канал волшебным образом решал все проблемы. Во-первых, он был внутренним, а если учесть, что Египет не отделен границами только от африканских стран, то пользоваться им могли только сами египтяне и их соседи по континенту. А раз такое дело, то появились две возможности — можно было брать деньги, или товары, в сущности, это одно и то же, за пользование каналом, или же торговать самим. А рядом как раз росли знаменитые ливанские кедры. И предприимчивые арабы принялись на свой страх и риск строить корабли и торговать. Сначала они работали перекупщиками и занимались перевозкой всякой всячины через исконные египетские земли, потом сначала один торговец, затем другой, принялись выправлять документы и торговать на свой страх и риск со всеми, кто жил на южной части Евразийского континента. Собственно, они почти полностью узурпировали торговые пути. И если бы не морские чудовища Индийского океана, и не пираты, резвящиеся в Андаманском и в Южно-Китайском морях, то они вообще могли бы считать, что вытащили счастливый билет на экзамене жизни. Такой, к которому заранее приложена шпаргалка с правильным ответом.

Вот и мой новый знакомец с увлечением занимался национальным бизнесом. Помимо прочего, это был и семейный бизнес. Отец его плавал, и дед плавал и прадед. Правда, прадед плавал простым матросом, но уже дед продвинулся в судовые экономы. Отец же и вовсе стал арматором. Ахмат — четвертый сын в семье был владельцем двух больших кораблей. Причем плавал сам он исключительно для удовольствия. Братья его предпочитали сидеть в Александрии и заниматься руководством компанией, в распоряжении которой было шестнадцать кораблей — по два в собственности каждого из четырех братьев и восемь в распоряжении компании, во главе которой стоял старший брат, а остальные братья занимали более или менее высокие должности. Компании также принадлежали два больших склада в Александрии, и небольшие представительства по всему свету. Хотя, представительствами это назвать можно было с очень большой натяжкой. Говоря по-верхневолынски, это были просто хорошо налаженные контакты с купцами вдоль всего побережья.

Честно говоря, услышав это, я несколько расстроился. Нет, я был рад, что Суэцкий канал, или же Нильский, благополучно функционирует и нам не придется плыть вокруг Африки. Но с другой стороны, я настроился прогуляться до Египта, а тут уже и задела не осталось.

Я подлил своим компаньонам вина, и поделился этой нехитрой мыслью. Всеволод только вздохнул, услышав мои сетования, зато Ахмат отнесся к ним более чем сочувственно. Еще бы — он и сам был авантюристом. Иначе, зачем бы он плавал, вместо того, чтобы наслаждаться радостями семейной жизни и четырьмя женами?

— Не расстраивайтесь, Яромир. Плыть в Александрию вам все равно придется. Вам нужно будет заблаговременно договориться о лоцмане.

— Лоцмане? — удивился я.

— Ну да, вы же пойдете через Красное море. А там без лоцмана не пройти. А хорошего лоцмана трудно найти и зачастую приходится долго ждать. Лоцманы — народ капризный и балованный. Знаете, вам лучше всего будет обратиться в нашу компанию. Селим, это мой второй брат, с удовольствием подыщет вам лоцмана. За некоторую плату, конечно.

Я воспрял духом.

— А вы сейчас идете в Александрию, Ахмат?

— Нет, в Италию. Но я вам дам рекомендательное письмо моим братьям. Фирма Мустафа — так звали нашего отца, и мы назвали фирму в его честь.

Ахмат попробовал было написать нам рекомендательное письмо, но вдруг обнаружил, что руки его не хотят слушаться. Он со вздохом оперся о стол и встал.

— Добрым вином вы угощали, Яромир. Но вот только я не слишком привык пить подобные вещи. Так что придется мне опять ночевать в гостинице. А то какой пример я подам моим людям?

— Вы можете переночевать у меня, — предложил я.

Но у Ахмата были более веселые планы, чем ночевать в тесной каютке на шаткой палубе. Он подхватил меня под руку и повел показывать лучших девочек во всей Элладе.

Я шел под руку с Ахматом по улицам Афин, автоматически поддакивал и смеялся в нужных местах и думал, что, кажется, теперь я понял, почему Вацлав наотрез отказался взять с собой хотя бы одного телохранителя, когда поехал в Трехречье. Вместо этого, по моему настоянию, он взял Милана. Впрочем, Милан справлялся с обязанностями телохранителя ничуть не хуже, чем Всеволод. Да и одного тоже не слишком-то отпускал.

Я оглянулся на Всеволода, который с хмурым видом пристроился у меня в кильватере со всеми своими шестью ребятами и мне поплохело. Воображение у меня довольно-таки живое, и я представил, как пойду развлекаться с девочкой под подобным присмотром. Один из телохранителей станет к окну, другой — под окном, третий — к двери, четвертый за дверь, пятый — под кровать, а шестой будет ассистировать моей предполагаемой подружке. И все это под неусыпным присмотром Всеволода.

При этой мысли я радостно засмеялся, и слегка встряхнул задремавшего было прямо на ходу Ахмата.

— Куда дальше?

— Да мы уже пришли, Яромир. Пошли!

— Вот что, — деловито возразил я, — ты иди, а я присоединюсь к тебе позже. Точнее не к тебе, а к местным девочкам. Но не забудь, завтра ты обедаешь на моем «Переплуте».

Я отпустил Ахмата и взял под руку Всеволода.

— Ну что, Севушка, погуляем по Афинам?

— С удовольствием, — искренне ответил тот. — Честно говоря, я боялся, что вы примете предложение нашего собутыльника и решите закончить вечер в компании эллинок.

Я нарочито тяжело вздохнул.

— Да я бы и рад, но я подумал что будет, если в комнате окажется два окна. У тебя же не хватит людей для моей охраны.