Я засмеялся.

— Боюсь, что я потерял девственность еще до твоего рождения, Янчи.

— Не настолько вы меня и старше. Не в пятнадцать же лет вы начали этим заниматься! — возразил Янош и залился багровым румянцем. — Простите, Яромир, я не должен был так говорить. Это все книжка…

Я усмехнулся, подошел к молодому человеку и взлохматил ему волосы. Янош улыбнулся.

— Если бы у меня были бы такие же изящные манеры, как у Пушьямитры, я бы сейчас поцеловал вашу руку, а вы бы не только не рассердились, но даже сделали бы вид, что хотите поцеловать воздух около моего лица, — Янош прекрасно знал, как я отношусь к подобного рода церемониям. Но пообщавшись с махараджей Махараштры, который с восточной непосредственностью обнимал мои колени, целовал руки, подавал фрукты и подставлял для поцелуя лоб, Янош тоже предъявил свои права на ласку. Я не возражал. У молодого человека не было ни одного родственника во всей Верхней Волыни. Самыми близкими людьми оказались Вацлав, Милан и я. Вот мы и заботились о нем как умели.

— Нет, вы только посмотрите на этого паршивца! — воскликнул Всеволод, а я послушно поцеловал молодого человека в лоб. Янош улыбнулся и спохватился.

— Садитесь же, Джамиля, Яромир.

Милочка покачала головой.

— Мы собирались пойти поужинать. Вот, за вами зашли.

— Да, господа, — вспомнил я, — вы уже составили программу развлечений на ближайшие четыре дня?

— Вы вошли как раз на самом интересном месте, — засмеялся Всеволод.

— Место и правда было интересное, — улыбнулся я. — Но я не совсем понял, какое отношение оно имеет к нашим планам. Разве что вы предполагали провести все время в ближайшем борделе.

— Берите выше, Яромир, в книжной лавке! — засмеялся Всеволод.

— В таком случае, нам предстоит большой поход по магазинам. Помимо книжного, нам еще нужно будет посетить магазин мужской одежды. А то я не могу влезть в собственные брюки.

Всеволод улыбнулся моему гордому виду. Нет, ну когда я научусь скрывать эмоции? Они же у меня лезут наружу, как дрожжевое тесто из кастрюли.

— Думается, они сели от морского воздуха, Яромир, — невинно заметил он.

Я вздохнул и спросил: — Где будем ужинать? У вас в номере, или спустимся вниз?

— Разумеется, вниз, — ответила Милочка. — Стоило ехать на край света, чтобы сидеть у себя в номере!

— Ну, вероятно, — усмехнулся Сева. — По крайней мере, вы именно этим и занимались добрую половину сегодняшнего дня. Кстати, господа, а вы уверены, что все делали правильно?

Во вторник, прямо к восьми утра, мы с Севушкой явились в кабинет Ан Зэонга. Милочка еще с вечера попросила ее не будить, а Яношу с Лучезаром мы поручили составить ей компанию. Когда она проснется, разумеется. Более того, я даже запретил Всеволоду брать с собой его обычную армию телохранителей. Иногда хочется почувствовать себя белым человеком, который может жить не оглядываясь. Севушка улыбнулся, пожал плечами и согласился. И в самом деле, кому нужен верхневолынский король в социалистическом Вьетнаме?

Ан Зэонг уже сидел за столом в своем просторном кабинете и пил чай с каким-то неудобоваримым документом, если можно правильно судить об этом только по визуальной оценке количества листов.

— Здравствуйте, господин Ан, — вежливо проговорил я. — Мы не рано?

Ан Зэонг встал, всем своим видом демонстрируя радушие.

— Здравствуйте, господа. Очень рад вас видеть. Ваш вопрос уже рассмотрен. И знаете, вы были правы, ваше богемское стекло произвело впечатление. Господин министр даже хотел лично купить те ваши образцы. Надеюсь, вы не возражаете?

— Разумеется, нет.

— Благодарю вас, господин Яромир, — Ан Зэонг, к моему удивлению, протянул мне пачку денег. — Это за сервиз, — пояснил помощник министра в ответ на мой удивленный взгляд.

Я оторопел. Нет, по роду своей обычной деятельности, я, безусловно, противник взяток, но такого я все-таки не ожидал. Я замешкался, подбирая слова. Ан Зэонг вложил деньги мне в руку.

— Надеюсь, расчет верен.

— Я тоже, — я пожал плечами. — Было бы странно с моей стороны брать у вас взятку за то, чтобы вы же дали мне разрешение на покупку бальзамов.

Помощник министра от души рассмеялся.

— Прошу вас, господин Яромир. Вот торговый договор. Посмотрите, и если вас все устраивает, подпишите. Надеюсь, вы обладаете соответствующими полномочиями?

— Какими полномочиями? — удивился я. — Я — купец. Пока я добросовестно плачу налоги в казну, никаких полномочий мне не требуется. А разрешение на вывоз товаров из страны мне подписал сам король. В Верхней Волыни только два человека могут подписывать подобные документы. Король и князь. Но князь, как правило, подписывает документы так или иначе связанные с наукой. Так что, раз я здесь, значит, король согласен на проведение торговых операций между нашими странами.

Все сказанное мной, безусловно, было правдой. Но, я бы очень, очень не хотел показывать здесь, в министерстве свои подорожные документы. Разве что слепой бы не заметил, что на всех моих бумагах стоят одинаковые подписи. Конечно, свою личность я мог бы доказать без труда. Для этого мне нужно было только достать из кармана верхневолынские деньги с моим портретом, но неофициальный визит короля мог вызвать лишние вопросы. Мда, придется следующий раз давать подписывать торговые соглашения Севушке. В случае чего, его подпись тоже немалого стоит.

К счастью, приведенных мной аргументов оказалось достаточно. Ан Зэонг спокойно кивнул в ответ на мои слова и сообщил, что у них, во Вьетнаме, примерно такое же положение. Документы на выезд из страны могла оформить исключительно канцелярия министерства внешней торговли. Причем, только столичная.

Я радостно завладел документом, спросил где я могу отоварить бумагу и собрался было уже уходить, как Ан Зэонг вежливо предложил нам с Севой присесть и выпить по чашечке чая. Оказалось, что главная часть разговора была впереди. Министра, не меньше чем его помощника, заинтересовало разрекламированное мною холодильное оборудование. Собственно говоря, именно поэтому Ан Зэонг и интересовался моими полномочиями. Его волновало смогу ли я гарантировать, что вьетнамцам и в самом деле продадут холодильники. Гарантии я раздавать не стал. Я отчего-то подумал, что вряд ли Вацлав будет в восторге, если письма от меня будут привозить купцы из разных стран в придачу к самым необычным торговым предложениям. Вместо этого я предложил приехать к нам, в Дубровник, представителя вьетнамской стороны с лекарственными бальзамами в большой количестве — для внутреннего и наружного применения. Ну и сообщил, что знаю людей, которые рассмотрят и другие торговые возможности.

Я снабдил Ан Зэонга письмом, в котором предложил подателя сего препроводить ко мне, или же к Вацлаву, в Медвежку и предупредил, чтобы раньше, чем через полгода торговцы не приезжали. А то их, де, могут неправильно понять.

В этот же день после обеда мы отчалили из Малакки.

Лучезар собирался последовать совету Ан Зэонга и пройти через границу в территориальные воды Индонезии. Я, было, согласился, и, вместе со всеми на палубе помогал ставить паруса. Нас обдувал свежий ветерок, смягчая тропическую жару, и я вдруг вспомнил. Граница!

Я закрепил узел на веревке, которую только что старательно тянул и позвал капитана.

— Господин Лучезар!

Лучезар подошел с несколько удивленным лицом.

— Что случилось, господин Яромир?

Я пожал плечами, положил руку на плечо капитану и отвел его к борту. Всеволод, привлеченный моим неожиданным маневром, счел за благо присоединиться.

— Господа, мы не можем пересекать границу Индонезии. Что бы нам ни пел помощник министра торговли в Малакке, но встреча с пиратами может оказаться опасной. А для нас она практически неизбежна.

— Почему? — не понял Лучезар.

— Граница, — пояснил я. — Я не выдержу морской переход без медитации. Следовательно, нам придется лечь в дрейф. И, следовательно, нас с гарантией заметят, причем вблизи границы. Если мы попытаемся уйти, нас может отнести на границу, а могут попросту догнать. И, какими бы законопослушными ни были местные пираты, честные люди, как правило, грабежами не промышляют.