Приказчик в очередной раз оглядел своих клиентов, снял тюрбан и энергично почесал в затылке.

— Задали вы мне задачу, господа! Ваши костюмы пошиты из дорогой ткани, но фасон у них самый обычный. Не знаю, кто вам их шил и где, но знаю, что не в Бирме. У нас из шелка шьют нарядные платья. А платья, подобные вашему, мы шьем из хлопка.

— Покажи, — приказал Яромир.

Приказчик скрылся за другой дверью. Через минуту он вынырнул из-за нее с одеждой подмышкой.

— Извольте посмотреть, господа. Вот шелковая одежда. Как видите, она включает в себя юбку, рубашку и кафтан. А вот хлопковая. Здесь джинсы, рубашка и куртка. Такую одежду носят работающие люди. Благородные господа носят шелк, как вы.

— Мы предпочтем хлопок, — задумчиво проговорил Яромир, ощупывая широкую шелковую юбку. — Только нужно примерить.

— Не извольте беспокоиться, господин.

Приказчик увел Миндона за третью дверь и через несколько секунд в панике выскочил оттуда.

— Ваш друг даже не надел белья, господин!

Яромир передал приказчику купюру, которую все еще держал в руке.

— Позаботьтесь о белье. Да и не об одной паре. Думаю, дюжины для начала хватит.

— Хватит и половины, — возразил Всеволод. — Боюсь, через пару месяцев ему придется снова обновлять гардероб. Так что не давайте ему слишком уж обтягивающую одежду.

Приказчик кивнул и выскочил из магазина. Вероятно, бельем в магазине не торговали.

Примерно через полчаса из лавки вышел полностью преображенный Миндон, одетый в деловом бирманском стиле, а один из телохранителей Яромира отправился на корабль с тюком запасной одежды и обуви.

Яромир, в очередной раз, оценивающе оглядел послушника, заметил совершенно жуткую бледность его щек и обернулся к Всеволоду.

— По-моему наш общий друг нуждается во втором завтраке.

Всеволод глянул на Миндона и взял у Яноша пикниковую корзинку.

— Так, что у нас здесь? Кажется, нашему послушнику придется подвижничать при посредстве бутербродов с сырокопченой колбасой и сыром и пирожков с курагой. А во фляге чай с лимоном. Прекрасно, — Всеволод достал из корзинки бутерброд и позвал, — Поди сюда, Миндон.

Послушник с поклоном подошел. Увидев в руках господина еду, он сглотнул и протянул руку. Всеволод отдал ему бутерброд, и послушник буквально вгрызся в него. Покончив с бутербродом быстрее, чем об этом можно было просто помыслить, Миндон снова поклонился и виновато проговорил:

— Простите, господин, не знаю, что со мной случилось. Раньше вроде бы я и не ел много, и не хотелось мне. А сейчас я, почему-то, все время голоден. Вы так добры ко мне, а я плачу вам черной неблагодарностью и съедаю все у вас в доме.

— Ну, во-первых, ты обедаешь не за мой счет, а за счет господина Яромира, так что можешь не волноваться, — усмехнулся Всеволод. — А во-вторых, — Всеволод бросил взгляд на Яромира и увидел такой ужас, перемешанный с жалостью в его глазах, что ему самому стало дурно, — не рассуждай, а ешь.

Всеволод вручил послушнику еще пару бутербродов и подошел к королю.

— Что с вами, Яромир?

— Я просто подумал, от какой жизни он сбежал, что предпочел ей медленную смерть от голода, болезней и переутомления.

— Если хотите, я расспрошу его.

— Только потом, Севушка. Когда он немного отойдет. Подожди, пока он отъестся и сможет смотреть на еду без дрожи в руках. Вы говорите, что я выглядел не лучше. Может быть. Но голодным-то я не был.

Всеволод кивнул, достал из корзинки пирог с курагой, налил в кружку чай и все это отдал Миндону.

— Поешь и пойдем. Ты обещал показать нам золотую пагоду.

Миндон кивнул, взял еду и встрепенулся.

— Вы меня ждете? — послушник решительно откусил сразу полпирога и начал его энергично жевать.

— Да не торопись ты! — с досадой проговорил Всеволод. — Поешь спокойно, все равно у нас тут кое-какие дела. Скажи, здесь по соседству нет лавки, которая бы торговала стеклом?

— Нужно пройти немного вперед, господин. По-моему она через три лавки отсюда, по левой стороне.

— Вот и отлично, — Всеволод хотел сказать, что, дескать, ты пока поешь, а мы зайдем, но увидел, что послушник уже проглотил все до крошки. — Идем, — вздохнул полковник.

Компания прошла вверх по улице и зашла в лавку. Сказать, что здесь торговали стеклом, было явным преувеличением. Рядом с богемским его было бы просто стыдно положить.

— Скажите, уважаемый, — осторожно проговорил Яромир, обменявшись положенными приветствиями с хозяином лавки, — вас не интересует партия богемского стекла? Высший сорт!

— А дорого? — ревниво поинтересовался хозяин. Худой, почти как Миндон. Ему только в лавке и торговать. Торговаться выйдет — высший сорт!

— Дорого, — серьезно подтвердил Яромир. Он пригляделся к ценникам в лавке. Мда, цены тут были, мягко говоря, грабительскими. — Примерно раз в пятнадцать дороже твоего товара, если я правильно понял, что тут написано.

— За такую цену меня ничего не интересует! — отрезал владелец лавки.

— Даже возможность нажить стопроцентную прибыль? — удивился Яромир. — Если твой товар покупают по этим ценам, то богемское стекло у тебя разлетится в два счета.

— Покажи, — владелец лавки решил проявить заинтересованность, увидев, что на равнодушие эти клиенты не клюют.

— Хорошо. Завтра. Я принесу тебе пару изделий для образца.

Лавочник кивнул, еще раз предложил кофе и проводил посетителей до двери. О богемском стекле ходили легенды. Если эти купцы и правда продадут ему такой товар, пусть даже по сумасшедшей цене, он станет богатым человеком! И пусть махараджа у себя в Ауклаке утрется! Он, Анируда, будет богаче!

Верхневолынцы же, в сопровождении Миндона, отправились на Шведагонский холм.

Они прошли мимо каменных лавок, которые сменили каменные здания другого типа. Более крупные.

— Это монастыри, — пояснил Миндон.

— А в котором жил ты?

— Я жил недалеко от того храма, где мы с вами встретились. Там самый большой монастырь в Рангуне.

— Интересно, а что люди делают в монастырях? — задумчиво проговорил Яромир.

— Ищут пути к совершенству, — объяснил бывший послушник.

— Собственному?

— Да, конечно.

— И что, нашли? — продолжал допытываться Яромир.

— Что? — не понял Миндон.

— Путь к совершенству.

— В общем, да. Нужно трудиться и размышлять.

— Что ж, в этом что-то есть, — признал Яромир. — А зачем это делать в монастыре?

— А где? — удивился послушник.

— Почему этим нельзя заниматься дома?

Миндон пожал худыми плечами.

— Мне трудно объяснить, господин. В монастыре есть духовные наставники, и нет соблазнов. Поэтому, там это проще делать.

— Значит, в монастырь идут, чтобы облегчить жизнь, — сделал вывод Яромир.

— Облегчить жизнь? — оскорбился послушник.

— Ну, ты же сам сказал.

— Нет, господин. Дело в том, что каждый рождается с кармой, которую ему надо отработать. Если он будет ее правильно отрабатывать, то у человека есть шанс избавиться от дальнейших перерождений и обрести бессмертие. Стать Буддой. А если неправильно, то будешь наказан плохим перерождением. Ты можешь воплотиться в калеку, или в животное, или в дерево, или в придорожный камень. Если не исправишься и в следующей жизни, то тебя ждет еще худшее перерождение. Наиболее неисправимые попадают в ад.

— А если ты ведешь себя праведно, но не на столько, чтобы стать Буддой?

— Тогда вы возродитесь богачом.

— Но это же не награда! — возмутился Яромир. — Это же худшее наказание из всех!

— Почему? — удивился Миндон.

— Богатый человек не может вести себя праведно по определению. Иначе он перестанет быть богатым. — Яромир оглянулся на Яноша и улыбнулся. — К тебе это не относится, мой мальчик.

— Богатому нужно раздать все богатство нищим, или отдать монастырю и самому туда уйти. Богатство дается как испытание. И лишь немногие его выдерживают.

— А ты выдержишь? Если тебе дать княжеское состояние, неужели ты все раздашь, и снова будешь голодать и работать до изнеможения?