Детской радости не было предела. Всем хотелось потрогать крылатку и поиграть с этой странной гостьей. У старшей дочери Эрлона, которой уже минуло семь, новая игрушка вызвала такой неописуемый восторг, что девочка могла бы вытрясти из феи всю её маленькую душу, тиская ручонками. К тому времени, когда в комнату вошла жена кузнеца, крылатка уже чуть дышала. Если бы мать не сочла, что ребятне пора спать, эти маленькие изверги наверняка бы замучили малютку до смерти…

Эрлон посадил крылатку обратно в фонарь и та бессильно упала на дно, выстланное заботливой Офелией лепестками всё тех же полевых цветов. Поздней ночью Эрлон пришёл проведать пленницу, к тому же у кузнеца было дело: он всё ещё грезил золотом лесного царя, и выдумывал план, как бы выведать у феи всё, что та может знать о сокровищах. Поглощённый своими мыслями, кузнец уселся подле стола и принялся делать вид, будто что-то чинит, на самом деле, просто разбирая и собирая старинный медный компас, который давно не работал. То и дело он поглядывал на крылатку, словно боялся, что та убежит. Поймав в очередной раз взгляд хозяина дома, Аэл'орри бросилась к прутьям фонарной оплётки и заговорила на человеческом языке:

— Добрый господин, отпусти меня! — взмолилась она. — Я должна лететь дальше в самые дальние края, в самые далёкие земли, чтобы донести весть о грядущей буре!

От изумления кузнец повалился со стула, по пути зацепился о лучину, и та, упав вместе с Эрлоном, погасла. Отец семейства был в полнейшем недоумении, откуда мог взяться этот голос?! Он долго прислушивался к наступившему мраку, боясь пошевелиться, но голоса больше не было слышно, тогда он стал нащупывать огниво, лежащее на столе. Огонь вновь запылал и осветил комнату. Эрлон с изумлением на лице прильнул к фонарю, где томилась крылатка:

— А ну-ка скажи ещё что-нибудь? — с опаской предложил кузнец, он уже решил, что сходит с ума, ведь был уверен, что феи не могут разговаривать на человеческом языке.

Как часто мы становимся подвластны собственному неверию и неграмотному всезнайству, думаешь, что знаешь все законы Мира, вот и не веришь в чудеса, которые видишь собственными глазами! Как на той картинке, где седовласый лектор-атеист читает свою еретическую лекцию, стоя на огромной и безгранично щедрой ладони Создателя, а Творец смотрит на него из-за облаков по-родительски снисходительно.

— Отпусти меня, чужеземец! — вновь взмолилась крылатка.

Эрлон в ужасе отпрянул назад от клетки, выкрикнув что-то нечленораздельное, споткнулся обо что-то, стоящее на полу, запутался в собственной одежде, и опять нечаянно загасил лучину. На этот раз огонёк упал в предохранительный поддон с водой, защищающий пол от опадающих искр, и пришлось доставать запасную лучину, чтобы добыть свету.

— Так ты умеешь говорить? — вымолвил кузнец Эрлон, когда прошла первая оторопь. — А я всегда думал, что все феи — молчуньи!

— Я не хотела пугать тебя! — воскликнула фея. — Ты садись, а то в ногах правды нет. Садись и слушай! Я не должна рассказывать всё первому встречному, ты уж не обижайся, но если не выпустишь меня, всё может измениться…

— Что изменится? — забеспокоился кузнец Эрлон. — Для кого всё может измениться?!

— Для тебя, твоей жены и детей, для всех, кто живёт в Адальире!

— Рассказывай, чудесница, не томи меня ожиданием! — сбивчиво залепетал перепуганный кузнец.

— Я летела на северо-запад, когда свирепый ветер унёс меня в сторону. Я, видно, плохо училась полёту, когда было время и сила в крыльях. Ныне же расплачиваюсь за собственную леность и неусердное поведение. Я не смогла справиться с холодным ветром урагана. Он сбил меня с пути, и если я не смогу вновь найти дорогу, то может случиться непоправимое!

— О чём ты толкуешь? Я не пойму! Куда ты летела, чудесница?

— Мой путь лежит в Герронию, в столицу её — в славный город Ормунд ко двору великого короля Эллера! — крылатка припала к прутьям фонарной оплётки. — Знаешь ли ты это место?

— Да, конечно… — Эрлон немного растерялся от того удивительного факта, что разговаривает с феей в собственном доме, да ещё та его о чём-то спрашивает. — Ормунд — город государство, столица Герронии достаточно далёк от нас. Мы же входим в королевство Вэльмвельдон. Ормунд гораздо дальше, — Эрлон махнул рукой в сторону северо-запада. — Это так далеко, что даже ехать до границ их земель займёт несколько дней!

— Раз так, тогда отпусти меня скорей! — пуще прежнего взмолилась фея. — Меня послал древний волшебник Эллмэорос, я должна передать важное послание королю Эллеру!

— Но моим малюткам приглянулось играть с тобой, а, знаешь, как нелегко угодить собственным малышам? Я не смогу объяснить им, что отпустил любимую их игрушку!

— Но тогда я не смогу предупредить людей!

— О чём? Расскажи мне. Если я должен отпустить тебя, и тем самым лишиться такого крылатого чуда в своём доме, то имею право знать, для какой цели я сделаю сей поступок?

— Хорошо, ты прав. Если хочешь, я поведаю тебе всё, что знаю и то, что должна сделать. Так, вот: слушай! Грядёт война. Страшная и разрушительная война. Но это не самое страшное, самое страшное то, что все заблуждаются, люди, выступающие против Т'эрауса даже не подозревают о том, что задумал их противник. Эллмэоросу силами волшебства удалось раскрыть тайный замысел слуг Т'эрауса и теперь я должна передать тайну сию правителям Адальира в Ормунде и Вавилоне! То, что дремало веками ныне пришло в движение. Вся армада померкших когда-то королевств, тенями скрывавшаяся в расселинах древних северных скал до теперешнего момента, обрушит всю накопленную ненависть и ярость на род людской! Грядёт Эаррограссерогиратроподием, но никто даже не подозревает об этом!

— Кто эти воины, что за армия угрожает нам?! — кузнец весь побледнел и это стало заметно даже в тусклом свете лучины.

— Сейчас нет времени объяснять. Я и так летела много, очень много дней! Отпусти меня!!!

— Я должен подумать, обдумать всё как следует. Утром я скажу тебе своё решение, — пообещал кузнец. — Видишь ли, то, что я слышу от тебя, звучит весьма странно. У нас много веков не было войн. Т'аос хранит наши земли от вражьего посягательства с севера. Сальир-Вери бережёт вход в наши земли с востока. Тем более, быть может, ты не знаешь, потеряв ход времён в дороге, но и зловредный король Фаллен-Граунда, что мог грозить югу Адальира, ныне пал. Нас защищают адальиры…

— Всё не так, адальиры больше не могут защитить королевство! — заламывая руки, вскричала крылатка. — Воины Гиртрона ходят по землям Зирвельдона как у себя в келье! Они пересекли древний оберег хранителя Т'аоса много лет назад. Их армады вошли в Северный Георальд со стороны Авернгленна. Скоро, совсем скоро клинок ярости Т'эрауса пронзит сердце древнего мира и произойдёт это совсем не так, как ожидают Те, кто правит в Вавилоне! Зловредный план Т'эрауса и Гиртрона никто не сможет предотвратить, если я не встречусь с королём!

— Ладно, мне надо подумать! — Эрлон почесал в затылке, и удалился в спальню.

Вскоре из-за стенки донеслись голоса Эрлона и его жены, они долгое время спорили на повышенных тонах. После Офелия сама пришла в комнату и отворила окошечко в оплётке, через которое некогда зажигали фонарь, внося спицу с огоньком к фитильку, теперь же она служила дверцей темницы феи.

Крылатка тотчас выпорхнула во тьму ночного кузнецкого дома.

— Лети, детка! — по-доброму напутствовала мудрая женщина.

Крылатка сделала круг по комнате, описала весёлый пируэт, проверяя свои силы после пережитого урагана и заточения, и, почуяв свежий воздух, прошмыгнула на улицу через приоткрытое окно. Ещё какое-то время в комнате слышался лёгкий шорох её воздушных крылышек, рассекающих ночной воздух арвельдонского луга.

— Спасибо, мать! — сказал Эрлон, входя в дверь комнаты. — Сам бы я не посмел её отпустить. Такая красивая, как настоящее чудо! — и этот здоровяк пристыжено опустил взгляд, точно нашкодивший малец.

— А что она говорила про войну? — забеспокоилась Офелия.