— Ты и это знаешь? — опешил рок-музыкант.

Ариллия поправила спадающие на лицо смоляные пряди и Брелову стали видны её прекрасные глаза:

— Знаю, — она вновь отпустила волосы, скрыв взор, — и думаю, что ты прав.

— В чём?!

— В том, что это существо или какое-то другое, что быть может бродит по Кйя-Ори и есть настоящий демоноборец, — она схватила Брелова за руку и изо всех сил сжала пальцы. — Брось свой меч здесь, пусть они заберут его, те, кому он окажется нужен, сохрани свою жизнь! — взмолилась она.

Брелов тут же вспомнил слова настоятеля монастыря, что лучше чудовищу поднять сей меч из дорожной пыли, нежели вырвать из безжизненных рук бывшего воителя и ему стало не по себе, а вдруг они правы?!

— Я не знаю, — Брелов задумчиво отодвинул рукой свисающую прядь ветвей и снова осторожно взглянул на ползающего по склону небольшого холма крылатого ящера, — я не могу вот так бросить своё оружие, это было бы неправильно…

— Но зачем тебе ввязываться во всё это?! — в дрогнувшем голосе Ариллии чувствовался страх за рок-музыканта, как будто он был для неё кем-то по-настоящему близким и дорогим. — Давай бросим меч прямо тут, а потом отправимся на восток и я выведу тебя из крепости к Тарнтгору, а ты возьмёшь меня с собой в своё королевство, и я больше не буду одна!

Она хваталась за рок-музыканта как за соломинку, что добавляло на плечи Брелова ещё больше ответственности, но эта ноша на удивление совсем не тянула. Он спокойно обернулся к проводнице и успокаивающим движением взял её за плечи:

— Ты больше никогда не будешь одна, я всегда буду с тобой, поверь мне, — Брелов постарался максимально нежно улыбнуться, — но я должен попытаться спасти сиворийку оставшуюся в Шадоуроке, это тоже мой долг, понимаешь?

— Понимаю… — Ариллия грустно покивала, и добавила: — Понимаю, что одно из этих чудищ вырвет тебе сердце, заберёт меч и покорится Гиртрону, а ты будешь валяться где-нибудь в проклятой Кйя-Ори!

— Я не… — попытался, было, возразить Брелов.

— И себя погубишь и меня заодно! — вдруг гневно воскликнула Ариллия, всплеснув руками.

— Всё будет хорошо, я им всем шеи сверну! — в ответ уверенно пообещал Брелов, однако внутри он уже снова засомневался, ведь слова спутницы звучали весьма убедительно, уж кому как не ей знать истинное положение дел в этом проклятом крае Адальира. — Я не брошу меч, ведь нам ещё долго брести к Шадоуроку, а без меча я окажусь не сильнее простого крестьянина, в клинке вся моя сила, ибо я сам придумал его!

На это Ариллия лишь бессильно пожала плечами, переубеждать Брелова было попросту бессмысленно.

А когда крылатый змей вновь улетел, они выбрались из-под развесистых ветвей странного дерева, которое на самом деле в словаре Адальира именовалось навигаторами и диггерами как «нивелирующий платан», и двинулись дальше, держа путь на всё выше поднимающийся над горизонтом серый пик вершины Шадоурока.

Скоро припасы, полученные Бреловым из рук добросердечных монахов, закончились, а растения со съедобными кореньями остались далеко позади, и им с Ариллией пришлось свернуть с прямого пути, углубившись в серую низменность на поиски пропитания. Брелов никак не мог понять, как это ему удалось так быстро добраться до той стороны равнины, не ощутив ни голода, ни усталости, и почему обратный путь отнимает столько времени и сил. Ответ был прост, и Брелов вскоре догадался, ведь туда он шёл, будучи ещё окружён энергетикой собственного Мира, теперь же двигался, полностью погрузившись в энергии и стихии Адальира и слился с его времятечением. Данный факт говорил о двух вещах: во-первых, Брелов настолько сильно влился в предложенный ему Силием новый Мир, что перешёл на подвластное ему же течение времени. А во-вторых, рок-музыкант катастрофически быстро терял способность контролировать окружающую реальность, из модератора превращаясь в обыкновенного созерцателя, и это не могло его не заботить. Возможно, Силий бы порадовался этому, но Брелов стремился всегда оставаться «царём горы».

На удивление долина оказалась не такой безжизненной, какой выглядела она с возвышенности, здесь средь пожухлой травы даже журчал свежий ручей, который, к радости путешественников, оказался вполне пригодным для утоления жажды. Подле резво бегущей и вольно поющей воды, Ариллия вмиг нашла съедобные корешки и они смогли пообедать. Ковыряя от сухой грязи очередную тростинку, по вкусу напоминающую обыкновенную осоку или прошлогоднюю морковь, и размышляя о том, почему же в этом месте вода сохранила чистоту, Брелов вдруг поднял взор и увидел вдалеке какое-то полуразрушенное поселение, вернее самые его окраины. Присмотревшись и соотнеся известные ему в этом краю Адальира ориентиры с виденной в сети картой, Брелов тут же сообразил, что там, впереди раскинулись преддверия Тарнтгора. Город действительно был полуразрушен. Ариллия не обманула, и хоть саму крепость из-за скал рассмотреть не представлялось возможным, но и так было очевидно, что раз чудовища Кйя-Ори перебрались на ту сторону Кристеллии, делающей здесь петлю, то они пошли и дальше, вероятно, действительно поработив некогда мощный оплот людской власти весь целиком…

Брелов был ошарашен этим невероятным открытием, но виду не подал, ведь, быть может, она специально привела его сюда, а, стало быть, нужно было во что бы то ни стало выяснить, зачем ей это понадобилось.

— Почему мы свернули? — спросил Брелов, проглотив последний кусочек корешка и запив его водой из пригоршни. — Мне кажется, что не только ради кореньев…

— Ты прав, — на удивление бесхитростно подтвердила Ариллия его догадку. — Я просто захотела пригласить тебя в гости и переночевать в моём жилище. Ведь вряд ли ты когда-нибудь вернёшься в это захолустное место, а так хоть будешь знать, где я обитаюсь!

Брелов удивлённо огляделся:

— Ты, что, живёшь под открытым небом? — не найдя взглядом жилища, предположил он, от такой мысли Брелову стало ещё больше жаль бедняжку.

— Глупышка, — Ариллия усмехнулась, — протри глаза!

Брелов присмотрелся и вдруг увидел прямо перед собой нечто вроде шалаша, но это сооружение имело такой цвет и было так ловко расположено, что полностью сливалось с невыразительно-серым пейзажем. Это было невероятно, но не скажи она Брелову, то он вряд ли обнаружил бы, что сидит возле стен лачуги.

— Я покрыла свой домик ветвями того самого дерева, на котором мы недавно сидели вместе, — пояснила Ариллия, — живые они пыльцой защищают от глаз драконов, а, высыхая, притупляют глаз человеческий, именно поэтому ты не сразу заметил моего жилища.

Ариллия жестом пригласила путника, Брелов встал и поспешил войти в незатейливое строение. Внутри, как и снаружи всё выглядело довольно убого, но отчего-то на Брелова вдруг сошла неземная благодать и навалился нечеловеческий сон. Только оказавшись внутри, за защищающими от бесконечного ветра стенами, он понял, как досаждал ему этот пронизывающий серый спутник степей и равнин, своим постоянным дыханием. Оставшись без утомительного обдувания, которое, к слову сказать, раньше и не замечалось в течение всего долгого путешествия, нервы рок-музыканта вмиг расслабились и потянули своего хозяина в дебри спасительного сна. Брелов тут же повалился на устилающий пол сухостой и мгновенно заснул.

Ариллия, как оказалось, только этого и хотела, она укрыла парня нашедшейся рядом рваной ветошью и сама устроилась в изголовье, привалившись спиной к стене хижины и поплотнее замотавшись в своё изорванное в клочья одеяние.

— Как раз за этим я и привела тебя сюда, — произнесла она словно бы разговаривая сама с собой, кладя голову Брелова себе на колени, — тебе нужно обязательно передохнуть и хорошенько выспаться перед сражением, а то шансов совладать с Гиртроном у тебя и так считай, нету, а ещё усталость…

Устроившись подле рок-музыканта, Ариллия принялась нежно гладить его по волосам и что-то напевать очень нежным голосом. Слов различить не сумел бы и Авельир, потому что пела она ныне душой и сердцем, и звуки те, не согласные ни единому языку всего великого Адальира, были и так понятны всем, кто живёт в Мире.