ХЛЕБНАЯ НОЧЬ I …Для иных — Это песни, Газеты, Веселые фильмы, Солнце всходит, заходит За желтые горы зерна, Край бездонного неба И сказочного изобилья, Для меня этот край — Просто поднятая целина. Край стандартных домов И сырых полутемных землянок, Край простуженных песен И рева моторов стальных, Древний край молодых казахстанцев, Волжан, киевлянок, Край, как пишут в газетах, Живущий без выходных. …Тьма и грохот, И звезды над степью в пшеничной пыли, И сухие валки Шевелятся в стоваттном свете, Те же длинные лица, Чернее целинной земли, Тот же запах солярки И тот же сентябрьский ветер. Хорошо? Может быть. Романтично? Чудесно? — Не знаю. Где уж быть романтичности В этой собачьей ночи? Столько суток авралим, А степь развернулась без края, И штурвальный не слышит, Хоть в ухо ему кричи. Вы спросите его, Если вы из районной газеты: — Как работа? Как план? Сколько выдано за день зерна? Он угрюмо попросит Махорочную сигарету И кивнет на помощницу: — Вот, растолкует она. И опять за штурвал, Рукава телогрейки наморщит, Не мешайте — Сегодня хорошая Хлебная ночь, Ровно-ровно работает валом Усталый подборщик, В бункерах оседает Тяжелый пшеничный дождь. О, не бойтесь Нахлынувших, смелых, Внезапных гипербол — Эту землю не трогала Тень деревянной сохи. Плуг знакомого парня в тужурке Считается первым. Цифры — после, Сейчас вы отдайте блокнот под стихи. Так пишите скорее! Свет фары достанет и вас. Что? Нетвердо перо? И неровны тяжелые строки? Но пишите! Пишите! Мгновенье случается раз. Пусть продлится оно Через многие, многие сроки! Мерно трактор ползет, В бункер льется неслышно зерно, Словно крохи холодной Осенней росистой земли, Опишите в стихах, Как теплеет в железе оно! Вы согрейте стихами Озябшие зерна мои!.. II Много разных прошло Через нашу холодную Степь, Как богатый песок Сквозь ковши промывальных машин, В полночь — снег, В полдень — зной И уверенней ветер косой, Ни дорог, ни домов В бесконечной полынной глуши. Приезжали под песни, Круша каблуками перрон, А ушли, как песок, Кроме самых надежных парней. Проверялся на людях Великий научный закон— Не набор, Но отбор. Так, сказали мы, будет верней. Пусть художника после Ругают за бедность тонов, За тяжелые краски, За скупость упрямой палитры, Мы в жару не сменяли Замасленных ватных штанов, Мы, бывало, И воду на сутки машине — Пол-литра. Грубо? Да! Если в холст упереться глазами Вплотную, То увидим лишь рытвины Темных остывших мазков. Отойдем и — Клянусь! — мы увидим картину Такую!.. Море яростных красок! Море без берегов! Люди, люди нужны, Те, которые знают работу, Те, которым плевать И на грязь, И на холод ночей, Степь не может пока Обещать материнской заботы, Пусть же парни привозят С собою заботу о ней. Вы в горстях ощутите Пожатье колючего хлеба, Вы научитесь плакать Над каждым сгоревшим зерном. А какое у нас беспокойное синее небо! Люди! Люди нужны! Приезжайте, ребята! Мы ждем. III Посмотрите, Он встал, Нет, он так же сидит за штурвалом, Почернелый, усталый, Ему бы на сутки прилечь. Трактор так же ползет, И подборщик ворочает валом, Но какую-то резкость Я вижу в движениях плеч. Трактор так же ползет, Но все медленней полнится Бункер, Вдруг подборщик мотнул Вхолостую глухой оборот, И тогда он привстал, Потянулся, как после побудки, И спросил, улыбаясь: — Ну, как, не уснул мой народ? Тракторист пил из кружки Холодную черную воду, В ней плескалась луна, Растекаясь по мокрым губам, Мы по ветру гадали назавтра Сухую погоду, Отсылая дожди Асфальтированным городам. Мы закончили поле, Другое легло перед нами, Нам настала пора Оглянуться на пройденный путь. Каждый день, Каждый час Мы сдавали труднейший экзамен, Мы устали порядком, Кто хочет передохнуть? Мы закончили поле, Другое легло перед нами. Кто согласен Сегодня на этом гектаре кончать? Тракторист, Заводи! Пусть луна, как светящийся камень, Освещает нам путь По глубоким осенним ночам! |
