У бедного Асана
жена — не человек и курица — не птица.
Корыто у ворот и то разбито,
и не запнуться о него и не напиться.
Он на осла залез, ногами бьет,
за утро не проехал и полметра.
«Раз не везет,— сказал,— так не везет!»
Махнул рукой и плюнул.
Против ветра.
Пошел Асан пешком
травой густой,
осла кляня, и надо же — зар-раза!
Попался кто-то, он ногой босой
с размаху пнул его!
(Дикобраза.)
«Вот не везет,— сказал,— так не везет!»
Обида жжет в груди, как брага.
его страданий грустных не поймет,
кто не пинал того дикобраза.
И кто-то шишкой — в лоб.
Ну что за день!
Приставив лестницу, он ловит белку.
Все правильно — свалился,
да на пень,
еще и лестница упала сверху.
На кабана вчера навел капкан,
забыл.
Шел по тропе и скреб под мьшкой,
ловил блоху и сам попал в ловушку,
а из кустов во все глазел кабан.
«Да, не везет,— сказал,— так не везет».
Ах, если так, он сменит климат,
на берег тот переплывет,
охоту бросит, вспашет глину.
Посеет просо и пшено,
хурму посадит заодно
и будет чай в тени густой
пить в одиночестве счастливом.
Он в лодку сел. Забыл весло.
Его волною отнесло
и потащило в сине море,
вот повезло, так повезло.
И без ветрил и без кормила,
а море синее штормило.
…Ладью на берег вынес вал.
Заплакал. Краба целовал.
Попал он в странную страну:
там люди были молодыми,
там отдавали дань вину
и говорили на латыни.
А девы, девы — просто ах!
Халвою тают на зубах.
Пройдешь, не хочешь — обернешься,
прощай, Асан, ты не вернешься,
прощай, жена, не возвращай,
прощай — кабан, капкан и белки.
Дикобраз, и ты прощай!
Мне повезло —
прощайте, беды.
Мы завершаем эпопею:
Асан, по кличке Невезучий,
вошел с улыбкою, в Помпею,
и — в тог же час взревел Везувий.
Чем это кончилось — известно
(Везувий — это есть вулкан),
под грудой пепла и известки,
почил печальный старикан.
И отмечая это зло,
так подытожил патриот:
«Кому у нас не повезло,
тому нигде не повезет».
И подумал дикобраз:
«Дело сделано, жаль безумных!
стоит пнуть меня —
всякий раз
извергает огонь Везувий».
