ПРОЩАНИЕ Молчит мой зал. Что мог, я рассказал. Молчат седые, бритые, обросшие. Ну, так вставай из добрых кресел зал, иди в буран. Всего тебе хорошего! Хорошего, не злого табака для ваших долгих трубок, капитаны. Хорошей вам вселенной. А пока хороших снов, хорошего питанья, квартир хороших, куханок и ванн, ковров! В соседа вам — друзей надежных. Вот женщина. Детей хороших вам, а мужа вы хорошего найдете! А вот — шофер. Он в думах о резине, чабан — угрюм — подходит срок окота. Я думаю: Хорошей вам работы! Хорошей вам Америки, России! Эй, мальчики столицы и провинций! Хороших вам поэтов и провидцев! Любите, понимайте хорошо друг друга, члены будущих правительств! Про то — мечтайте, думайте — про это, живите хоть немного осторожнее! Живите завещанием поэтов: они желают вам всего хорошего! «Были такие витязи…» Были такие витязи. Увидев женщину, слали с гонцом Послание Знакомства и сидели в крепости, ожидая войны или мира. Образец послания мне любезно предоставил Н-ский музей. «Что приятно для сердца; прекрасно для глаз»,— так сказав мой великий прадед, известный миру отвагой и красноречием. О себе я скажу стихами: В одиночку не ходил на пир, за двоих и яд и сахар пил. Если уставал я на войне, знал, что враг мой уставал вдвойне. Дважды слов своих не повторял, попусту не вынимал кинжала, находил всегда — что потерял; только то я брал, что мне судьба давала. Этого довольно, чтобы верить. Прочитайте, повинуйтесь мне. Я согласен отпереть вам двери в полночь, когда месяц на стене. Будет все, что б вы ни захотели! Если надо, пригласим ходжу. …В общем, приходи; поговорим о деле; что-нибудь смешное расскажу. ВСТРЕЧА С БОЖЕСТВОМ
Где можно говорить о голоде и ветре! Где — шину проколоть на каждом километре осколками тысячелетних вер! В Индии, например. …По улицам Дели бродит худая корова. Красная, грязная лента свисает с левого рога. Белым бетоном запита улица — ни травинки, лежит на спине проспект как длинная простыня — ни души, ни кровинки. Жара потому что. Корова жует страницу газеты «Таймс оф Индиа». Наши стихи и портреты. Римма и Мирра. Как зеркало — я между ними, внук скотоводов известных от Оно до ныне. Буренка с трудом поглощает волнующее известие, набычившись смотрит влажным воловьим глазом, «Неужто приехал?» Вижу, не верит, бестия,— событие лезет в желудок, минуя разум. Корова, свернув с магистрали, минуя клозеты, ткнув рогом калитку, вступает в запущенный дворик. Две чахлые розы — пикантной приправой к газете, галантный подарок пожеванным дамам. Вдруг: «Воры!» Хозяин проснулся, атанда! Смывайся, корова. Мелькают кальсоны, рви когти и будь здорова! Толкаю — иди же, корова, ведь дело сделано, я их задержу, не позволю пинать — может, стельная. Ногами — в живот, все равно что поэтов бить! Богиня Изида коров завещала любить. Не бойся, за нами Египет с Аккадом и Хеттами. Беги по проспекту! До встречи! Следи за газетами. АЗ ТЭ ОБИЧАМ Пьянее черного вина чужого взгляда, мне для гармонии — она, а ей не надо. Мне до свободы нужен шаг, а ею пройден; она предельна, в падежах, я только — в роде. Она в склонениях верна;. я — в удареньях, так выпьем темного вина до озаренья, поищем горькой черноты, чтоб излучиться, событью нужен я (и ты!), чтобы случиться. И разве не моя вина, что не случилось. И разве не моя вина — не получилось. И разве не моя вина — не сделал кличем: аз тэ обичам, я люблю, аз тэ обичам. Перемещаются во мне шары блаженства, подкатывает к горлу ком — знак совершенства, скажи негромкое: жаным, аз тэ обичам. Подай мне руку, есть у нас такой обычай… |
