Освобожденьем лапифа рассержен отец!

780

Брат, Пейрифой в этот камень впечатан навеки,

Перед Аидом лапифа безмерна вина,

Окаменеет он весь, лишь глаза, как засеки[122],

Будут видны на стене – это рок хвастуна!

Что ж, мы с тобой расстаёмся, должник Эврисфея,

Верю, покажешь ему трёхголового пса!

Сам же пойду выводить из Аида Тесея,

Кончилась здесь злоключений его полоса!»

781

И подтолкнув в спину узника скал самоцветных,

К лодке Харона направился ловкий Гермес:

«Быстро уходим, Тесей, от супругов бездетных —

Времени мало, но надо уйти позарез!»

Кербер ужасный смотрел на двоих равнодушно,

Глаз на одной голове засиял, как цитрон,

Впрыгнул герой на паром за Гермесом послушно,

Их переправил с ехидной улыбкой Харон…

782

Быстро бежать им пришлось от реки Ахерона,

Сильный Гермес подхватил горемыку рукой,

Мигом они оказались в лесу у Колона,

Где снизошёл на Эдипа посмертный покой…

С радостью узник упал на душистые травы,

Взор утомлённый направил на свод голубой,

Ныли от долгой недвижности в камне суставы,

Тело героя светилось своей худобой…

783

Небо закатное стало темней махагона,

Сильную жажду испытывал славный герой:

«Помню, как с амфорой шла по тропе Антигона,

Воду несла от ключа рядом с этой дырой.

Много ль мне надо сейчас от Ананке[123] жестокой? —

Пара лепёшек сухих да немного воды…»

Медленно встал и увидел в траве невысокой

Женщин иль дев босоногих на глине следы.

784

«Не был до встречи с Аидом таким изнурённым,

Высохла, кажется, жизненных соков река!» —

Молвил Тесей, видя облик свой посеребрённым

В тёмно-зеркальной спокойной воде родника.

Вместо одежд властелина – клочки старой ткани,

Царских сандалий лишились в Аиде ступни,

Кожа темна, словно был Победитель в вулкане,

Руки царя были, словно худые клешни.

785

Тёмную ночь он провёл на траве, глядя в небо,

К жизни земной возвращала его красота,

Вспомнил Харона, несчастного сына Эреба,

Участь которого так безнадёжна проста.

«Ночь в Ойкумене прекраснее света Аида —

Звёзды – услада очам, слуху – песни цикад,

Душу не гложет на бога пустая обида,

И неизвестно, каким будет жизни закат.

786

Как, интересно, меня встретит Эос златая,

Сколько узнаю я в славных Афинах вестей?

Что скажет мать, что Еленой была занятая,

Чем украшалось прекрасное время детей?»

Узника сон охватил, одолела усталость,

В ярком виденье явился к нему Пейрифой:

«Друг мой Тесей, если сможешь, прости эту шалость —

Я не владел пылким сердцем, своей головой…»

787

Эос открыла врата золотой колеснице,

Солнце взбодрило Тесея горячим лучом,

Путь свой нелёгкий направил властитель к столице,

В грязной и рваной одежде, но с царским мечом.

Вскоре услышал он грохот тяжёлой повозки.

«Посторонись, беднота!» – крикнул важно купец.

«Вот и услышал я правды земной отголоски! —

Думал Тесей. – Не узнал он тирана, глупец!»

788

Шёл, как старик – уставали ослабшие ноги,

Голод нещадно вцепился во впалый живот,

Полною грудью дышать не дала пыль дороги,

Хоть и с трудом, но дошёл он до медных ворот.

Царь подошёл, задыхаясь, к начальнику стражи:

«Хайре, Ифит! Это я, твой пропавший тиран!»

«Прочь самозванец! Иль хочешь признаться мне в краже,

Что умыкнул у Тесея клинок, ветеран?»

789

Понял герой наконец: «Постарел в подземелье,

Не узнаёт властелина надёжный Ифит!

Быстро состарить героя способно безделье,

«Праздный досуг» у скалы для телес ядовит!»

«Это же я, ваш правитель!» – воскликнул несчастный.

Стражник смеялся: «Глянь в створку блестящих ворот!

Говор твой тихий, убогий, во многом бессвязный!

Вон, со стены над тобою смеётся народ!

790

Люди давно присягнули царю Менесфею,

Спас он столицу от долгой, жестокой войны,

И афиняне теперь не поверят Тесею

И не простят женокраду пред Спартой вины!»

«Где моя мать и её малолетние внуки?» —

В сильном смятенье спросил Победитель бойца.

«Дети в Эвбее, попали в надёжные руки,

Эфру Елена взяла во владенья отца!»

791

В ужас трезенец пришёл от полученных знаний:

«То, что услышал – не лучше проклятой скамьи!

Кражей Елены принёс людям много страданий,

Славы и трона лишился, детей и семьи!»

Молча шагнул Победитель под ветви каштана,

Сверху под ноги упал вдруг кошель серебра,

Деньги подбросила тайно Тесею охрана —

Помнили много бойцы от тирана добра.

792

«Часто простые пейзане тиранов мудрее,

Издалека видят шествие горя и бед!

Прочь от Афин! Я поем и оденусь в Пирее,

Где затеряется славного воина след!»

Выполнил славный герой, что хотел, до заката,

Алый хитон властелина скрывал худобу,

Сытый и мытый трезенец смотрелся богато,

Только тоску выдавали морщины на лбу.

793

Встретил знакомого кормчего он на причале,

Долгую звёздную ночь с ним провёл у костра,

И рассказал моряку о причине печали,

Точно не зная, куда пошагает с утра:

«Кормчий, тебе благодарен навек за услугу,

В Спарту за девой сходили удачно с тобой!

Правда, не в силах помочь ты хвастливому другу,

Мне же ты можешь вполне, не страдая алчбой.

794

Утром ты, друг, отправляешься в славные Феры,

Мог бы и мне средь товаров найти уголок!

Я – не обуза теперь для прекрасной галеры!» —

Странною просьбой закончил изгой диалог.

«Понял тебя я, Тесей, ты проникся желаньем

Прочь унестись поскорее из проклятых мест.

Вижу, Великий, что ты переполнен страданьем,

Ты заплатил очень много за кражу невест!»

795

Эос добавила свет в панораму ночную,

Медленно гасли последние угли костра:

«Скоро покинешь, изгнанник, ты землю родную,

Нам на галеру с тобою грузиться пора!»

В прошлом оставлены горькие думы героя,

Выпито с кормчим радушным из меха вино,

Сын Посейдона примерился к роли изгоя,

Лёг на покрытое плотною тканью зерно.

796

Хлопнули вёсла по глади родного залива,

Плавно галера с зерном отошла от камней,

Бывший властитель смотрел на утёсы тоскливо:

«Вдоволь услышать пришлось мне вчера ахиней!

Вот, оставляю могилу отца за спиною…

Кто навещать будет эту обитель, Эгей?

Эта страна перестала быть сыну родною,

В землях чужих он найдёт для себя гипогей[124]!

797

Добрый отец! Чёрный парус принёс к трону горе,

Но до сих пор ты афинским народом любим —

Именем славным твоим называется море,

Но назовёт ли народ этот что-то моим?»

Горькие думы пытались пробиться в сознанье,

Но отметал их герой, как опасных врагов,

В сердце Тесея горело одно лишь желанье —

Благополучно уйти от родных берегов.

798

Быстро его укачало под небом прекрасным,

Гипнос отправил Тесея в тяжёлые сны:

Видел он встречу с чудовищем злым и опасным,

И нападенье раба на него со спины,

Снился ужасный полёт, в душу страх приносящий,

Тело заныло от сильных толчков о гранит,

И Пейрифой пред Аидом, пощады просящий,

Рядом Гермес быстроногий и славный Алкид.

799

Федра живая явилась, желая отмщенья:

«Я не любила тебя, властелин, никогда!

Сильно меня утомляло с тобою общенье,