Автограф тетр. 10 Как вакханка, склонясь над горячей землей, Дышит полночь желаньем и негой любви, Начало И ласкает, и жжет, и зовет за собой, И дарит молодые лобзанья свои. Старый замок, и сад, и на тихих водах Грациозные тени скользящих челнов – Всё залито вокруг в разноцветных огнях, Всюду говор и смех и дыханье цветов. В замке – настежь и окна, и двери… Гремит Опьяняющий танец звучней и звучней, И за парою новая пара скользит, Исчезая в толпе разряженных гостей. На мотив из «Первой любви» Тургенева Другой автограф тетр. 10 Map. Ал. Рос 1 Шумен праздник; не счесть приглашенных гостей; Море звуков и море огней… Их цветною каймой, как гирляндой, обвит, Пруд – и спит, и как будто не спит… А из сада над замком и светлым прудом, Замирая в затишье ночном, Долетая до звезд и до горных громад, Звуки флейт и литавров гремят… Шумен праздник и весел, и только грустна На пиру королева одна. 2 День прошел как в чаду, и во весь этот день Оживленных торжеств без конца Не сбегала с чела ее грустная тень, Не сходило раздумье с лица. И когда на охоте, за шумным столом, Из блестящего круга гостей Встал прекраснейший рыцарь и чашу с вином Поднял в честь королевы своей, И раздался в лесу вдохновенный привет, Светлый гимн красоте и венцу, – Королева едва улыбнулась в ответ, Не промолвив ни слова певцу. 3 Но настала душистая ночь – и кругом, По карнизам и в мраке аллей, Вкруг фонтанов и ниш и над тихим прудом, Засверкали мильоны огней… Веют перья беретов, и шпоры звенят, Зал плющом и цветами обвит, И веселый гавот, оглашая весь сад, Из готических окон звучит. А над садом встает золотая лупа Из-за граней далеких высот… Ароматная ночь, как вакханка, пьяна, Как лобзанья, ласкает и жжет! 4 Королева одна, королева грустит… Высоко под цветною парчой Поднимается грудь, и, как жемчуг, скользит По ланитам слеза за слезой. В душной нише окна полумрак голубой; Сладко плачет в кустах соловей, И как будто сквозь сон долетают порой Звуки танца и шумных речей. А назавтра опять тот же шум и огни, Ложь восторгов и ложь серенад… [Так бесследно промчатся все лучшие дни] И потом не вернуть их назад!.. 5 Сбросить прочь бы скорей этот пышный наряд, Потушить бы огни – и одной, Без докучливой свиты, уйти в этот сад, Убежать в этот сумрак ночной… А в саду чтоб прекрасный бы юноша ждал, Чтоб навстречу он бросился к ней, И лобзал, без конца и без счета лобзал И уста бы и кольца кудрей… Без конца бы лобзал, без конца бы любил, Жег ответных объятий огнем, – И чтоб молодость, полная страсти и сил, В нем кипела б горячим ключом… 6
И сказать бы ему: «Целый день, дорогой, От придворных лжецов и шутов Я рвалась к тебе всей наболевшей душой, Как на волю от тяжких оков. О, ты знаешь, с каким бы блаженством всех их Я б тебе одному предпочла, [32]Но, раба твоя, я – королева для них, И к тебе я уйти не могла… Крепче, жарче целуй… Ночь не будет нас ждать, Ночь весной так досадно быстра! День не может с тобой королеву застать, – Мы проститься должны до утра!» ВЕСЕННЯЯ СКАЗКА Автограф Сказка I Глухо стонет вьюга, стонет и рыдает, И в окно стучит костлявою рукой… Жгучий страх мне сердце детское сжимает: «Мама, дорогая, сядь, побудь со мной!..» И она прильнула нежно к изголовью, Нежно лоб мой гладит, в очи мне глядит, И под голос вьюги лаской и любовью, Грустью и заботой речь ее звучит… Как она прекрасна!.. В трепетном сияньи Ночника она склонилась надо мной, Словно белый ангел в белом одеяньи, – Только не трепещут крылья за спиной!.. Что-то бесконечно кроткое сияет В бесконечно милых, дорогих чертах, И горит в улыбке, и в очах ласкает, И звенит, чаруя, в одержанных речах… Только отчего ж так грустны эти глазки? Отчего дрожит и холодна рука? Отчего в словах старинной этой сказки Слышится такая правда и тоска? «Мама, что с тобой?» Но мама заглушает Мой вопрос тревожный ласкою своей… И так близко-близко надо мной сияет, И так чудно-нежен взор ее очей!.. Детский ум недолго мучится сомненьем, Сказка расцветает, искрится, растет, – И я всей душой и всем воображеньем Унесен в тот мир, куда она зовет!.. II[33] III Снова стонет вьюга, стонет и рыдает, И в окно стучит костлявою рукой, И ночник неверным светом озаряет Бледный лик, склоненный нежно надо мной… И звенит мне голос: «В долгой, в горькой жизни Много встретит спящих твой усталый взгляд, Не клейми ж их словом едкой укоризны, Полюби их, милый, полюби, как брат!.. Позабыв себя и не боясь глумленья, Протяни им руку и вперед зови, – И блеснет во мгле им счастье обновленья, И поймешь ты счастье братства и любви!..» вернуться Недосмотр автора, очевидно хотевшего сказать: «всем им я тебя одного предпочла» (примечание М. В. Ватсон в ПСС). вернуться Здесь следует текст, напечатанный Надсоном под заглавием «Весенняя сказка». См. стр. 159. |
