27 июля 1884 «Нет, муза, не зови!.. Не увлекай мечтами…»* Нет, муза, не зови!.. Не увлекай мечтами, Не обещай венка в дали грядущих дней!.. Певец твой осужден, и жадными глазами Повсюду смерть следит за жертвою своей… Путь слишком был тяжел… Сомненья и тревоги На части рвали грудь… Усталый пилигрим Не вынес всех преград мучительной дороги И гибнет, поражен недугом роковым… А жить так хочется!.. Страна моя родная, Когда б хоть для тебя я мог еще пожить!.. Как я б любил тебя, всю душу отдавая На то, чтоб и других учить тебя любить!.. Как пел бы я тебя! С каким негодованьем Громил твоих врагов!.. Твой пес сторожевой, Я б жил одной тобой, дышал твоим дыханьем, Горел твоим стыдом, болел твоей тоской! Но – поздно!.. Смерть не ждет… Как туча грозовая, Как вихрь несется смерть… В крови – палящий жар, В бреду слабеет мысль, бессильно угасая… Рази ж, скорей рази, губительный удар!.. Август 1884 «Бывают дни, когда над хмурою землей…»* Бывают дни, когда над хмурою землей Сплошные облака стоят, не пролетая, Туманной дымкою, как серой пеленой, И рощи и луга тоскливо одевая; Нет в воздухе игры причудливых лучей, Рельефы сглажены, оттенки мутно слиты, Даль как-то кажется и площе и тесней, И волны озера дремотою повиты. И вдруг как будто вздох раздастся и замрет, И ветер налетит порывистый и крепкий, И крылья мельницы со скрипом повернет, И бросит пыль в глаза, и заволнует ветки… Разорван полог туч!.. Каким-то волшебством Природа красками мгновенно расцветилась, И в вышине, в просвет, и блеском и теплом Небесная лазурь, сверкая, заструилась… Так в дни уныния и будничных забот Порывом в грудь певца слетает вдохновенье И озаряет мир, и будит, и зовет, – Зовет идти во храм и совершить служенье. Разорван полог туч. Душа потрясена, И жизнь уж не томит бесцветной пустотою, – Нет, в ней открылась мысль, блеснула глубина И веет истиной, добром и красотою!.. Сентябрь 1884 «Дитя столицы, с юных дней…»* Дитя столицы, с юных дней Он полюбил ее движенье, И ленты газовых огней, И шумных улиц оживленье. Он полюбил гранит дворцов, И с моря утром ветер влажный, И перезвон колоколов, И пароходов свист протяжный. Он не жалел, что в вышине Так бледно тусклых звезд мерцанье, Что негде проливать весне Своих цветов благоуханье; Что негде птицам распевать, Что всюду взор встречал границы, – Он был поэт и мог летать В своих мечтах быстрее птицы. Он научился находить Везде (Поэзию – в туманах, В дождях, не устающих лить, В киосках, клумбах и фонтанах Поблекших городских садов, В узорах инея зимою, И в дымке хмурых облаков, Зажженных [зимнею] зарею… Сентябрь 1884
В. П. Г-вой* Итак, я должен вас приветствовать стихами… Пред кем-нибудь другим в тупик бы я не стал: Не трудно расцветить красивыми словами Бездушный и пустой салонный мадригал. Не отличит толпа порывов вдохновенья От мертвой беглости ремесленной руки И всё простит певцу за гладкое теченье, За звон и пестроту рифмованной строки. Но вам – что вам сказать? Нет, вас не отуманит Ни лести сладкий чад, ни плавность звучных строф; Искусственный цветок лукаво не обманет Того, кто раз дышал прохладою садов. Простой лесной жасмин, – но свежий и росистый, – Он предпочтет всегда сработанным нуждой Гирляндам пышных роз, из кисеи душистой Сплетенным в сумрачной и пыльной мастерской. Вот почему твердить обычных пожеланий Я не хочу… Зачем? Не властен мой привет Спасти от тяжких бурь, невзгод и испытаний Ваш полный юных сил и радостный расцвет. Но для себя зато теперь я пожелаю, Чтоб на моем пути, на поприще певца, Тем песням, что, любя, я родине слагаю, Такие ж чуткие внимали бы сердца! Сентябрь 1884 «Испытывал ли ты, что значит задыхаться…»* Испытывал ли ты, что значит задыхаться И видеть над собой не глубину небес, А звонкий свод тюрьмы, – и плакать, и метаться, И рваться на простор – в поля, в тенистый лес? Что значит с бешенством и жгучими слезами, Остервенясь душой, как разъяренный зверь, Пытаться оторвать изнывшими руками Железною броней окованную дверь? Я это испытал, – но был моей тюрьмою Весь мир, огромный мир, раскинутый кругом. О, сколько раз его горячею мечтою Я облетал, томясь в безмолвии ночном! Как жаждал я – чего? – не нахожу названья: Нечеловечески величественных дел, Нечеловечески тяжелого страданья, – Лишь не делить с толпой пустой ее удел!.. С пылающим челом и влажными очами Я отворял окно в дремавший чутко сад И пил, и жадно пил прохладными волнами С росистых цветников плывущий аромат. И к звездам я взывал, чтоб тишиной своею Смирила б эта ночь тревогу юных сил, И уходил к пруду, в глубокую аллею, И до рассвета в ней задумчиво бродил. И, лишь дыханьем дня и солнцем отрезвленный, Я возвращался вновь в покинутый мой дом, И крепко засыпал, вконец изнеможенный, Тяжелым, как недуг, и беспокойным сном. Куда меня влекли неясные стремленья, В какой безвестный мир, – постигнуть я не мог; Но в эти ночи дум и страстного томленья Ничтожных дел людских душой я был далек: Мой дух негодовал на власть и цепи тела, Он не хотел преград, он не хотел завес, – И вечность целая в лицо мое глядела Из звездной глубины сияющих небес! |
