1883 На кладбище* На ближнем кладбище я знаю уголок: Свежее там трава, не смятая шагами, Роскошней тень от лип, склонившихся в кружок, И звонче пенье птиц над старыми крестами. Я часто там брожу, пережидая зной… Читаю надписи, грущу, когда взгрустнется, Иль, лежа на траве, смотрю, как надо мной, Мелькая сквозь листву молочной белизной, Цепь белых облаков стремительно несется. Сегодня крест один склонился и упал; Он падал медленно, за сучья задевая, И, подойдя к нему, на нем я прочитал: «Спеши, – я жду тебя, подруга дорогая!» Должно быть, вешний дождь вчера его подмыл… И я задумался с невольною тоскою, Задумался о том, чей прах он сторожил И кто гниет под этою землею… «Спеши, – я жду тебя!..» Заветные слова! Услышала ль она загробный голос друга?.. Пришла ль к тебе на зов, иль всё еще жива Твоя любимая и нежная подруга?.. Я имени ее не нахожу кругом… Ты тлеешь, окружен чужой тебе толпою, Забыт и одинок, – и ни одним венком Ее любовь к тебе не говорит с тобою… Жизнь увлекла ее в водоворот страстей И жгучую печаль, как рану, исцелила, И не придет она под тень густых ветвей Поплакать над твоей размытою могилой. И только этот крест, заботливой рукой Поставленный тебе когда-то к изголовью, Храня с минувшим связь, смеется над тобой, Над памятью людской и над людской любовью! 1883 «Упали волнистые кудри на плечи…»* Упали волнистые кудри на плечи, Улыбка горит на лице молодом, И пылко звучат ее милые речи, Звучат о любви и о счастье вдвоем. А я, я на грудь к ней припал головою, И бледные ручки целую, любя, И тоже мечтаю, объятый тоскою, Но только мечтаю один, про себя. Она говорит: «День для честной работы, А вечером вместе сойдемся мы вновь, – Сойдемся, отгоним от сердца заботы, И пусть нам, как солнце, сияет любовь. При лампе, за нашим столом соберется Кружок дорогих нам, немногих друзей; Тут смех, там запутанный спор заведется, Всё весело, просто, без лжи и затей… Все братья, все сестры!.. Часы, как мгновенья, Бесшумно несутся в уютных стенах… Во взглядах доверье, в речах оживленье, И тихое счастье в спокойных сердцах; А жизнь – пусть она посылает нам грозы, Мы будем смеяться над ними в тиши!» Наивные, милые, детские грезы: Бред пылкой головки и юной души… Ты просишь не мало, моя дорогая, А я в моих грезах, я счастья не жду. Но мне бы хотелось лежать, умирая, В бессильной истоме, в жару и бреду, Чтоб с мыслью затихли в мозгу и сомненья, Затих и вопрос неотступный: «К чему?» Чтоб два-три неверных сердечных биенья, И смерть унесла меня в вечную тьму… И в это мгновенье хочу я, родная, Чтоб ты наклонилась на миг надо мной И кудри мои чтоб, любя и лаская, С чела отвела ты холодной рукой. И речь бы твоя надо мною звучала, Сияли лазурные очи твои, И тихая смерть чтоб меня укачала, Как старая няня, под ласки любви!.. 1883
Бред* Скончался поэт… Вдохновенные звуки Грозой не ударят по чутким сердцам; Упали без жизни усталые руки, Привыкшие бегло летать по струнам. Скончался поэт… Невозвратно увяли Душистые розы младого венца, И облако жгучей, застывшей печали Туманит немые черты мертвеца! Вы знали ль его?.. Он был честен душою; Не славы он в жизни корыстно искал, – Он в песнях боролся с угрюмою мглою, Он в песнях с измученным братом страдал. Он сам был суровой судьбой обездолен, Сам с детства тяжелые цепи носил, Сам был оскорблен, и унижен, и болен, Сам много страдал и безумно любил. И в песнях не лгал он; красивым нарядом Он взоров толпы за собой не манил, И если свой стих он напитывал ядом, Тот яд и его беспощадно убил. И если порой его песня звучала Тяжелой, как ночь, беспросветной тоской, То та же тоска и его истерзала, Окутав рассвет его черной грозой… 1883 «Я их не назову врагами…»* Я их не назову врагами, Но часто в страхе я готов От них, с их смехом и слезами, Бежать, как узник от оков. Я жить хочу, – хочу волнений, Кипучих дум, мятежных гроз, Хочу безумных наслаждений, Борьбы и тернов, мук и роз. Я жажду подвигов и дела, – А жизнь – их жизнь – вокруг меня И замерла и онемела, Как сонный лес под зноем дня!.. О, как мне жалки их тревоги И боль их гнева, и любви, Как наторенной их дороги Скучны и узки колеи! Как мало чувствам их простора, Как повесть жизни их проста, Как ширину их кругозора Стеснила мысли нищета! Кипит незримая работа Во имя истины святой. Потоки крови, слез и пота Поят простор земли родной, Вулкан бурлит уж под ногами… |
