Тихо дремлет малютка в кроватке своей,

   Мягким блеском луны озаренной,

И плывут вереницы туманных теней

   Над головкой его утомленной…

Целый сказочный мир развернулся пред ним:

   Вот на птице стрелою он мчится,

Вот под ним перекинулась волком седым

   И по лесу несет его птица.

Вот он входит на звездный, ночной небосвод

И в коралловый замок русалки идет

   По жемчужным пескам океана…

И везде он герой, и везде он мечом

   Путь-дорогу себе пролагает,

И косматых чудовищ, кишащих кругом,

   Гордой силе своей покоряет.

Любви, одной любви! Как нищий подаянья,

Как странник, на пути застигнутый грозой,

У крова чуждого молящий состраданья,

Так я молю любви с тревогой и тоской.

Как уцелел ты здесь, деревянный старый дом,

Одноэтажный дом, убогий и невидный?

Чертоги и дворцы, стоящие кругом,

Глядят в лицо твое с брезгливостью обидной:

Им стыдно за тебя… Твой простодушный вид

И странен и смешон в семье их франтоватой.

И им как будто жаль, что солнце золотит

Равно своим лучом красу их карьятид

И твой фасад с его недавнею заплатой.

Взгляни: прильнув к тебе гранитною стеной,

Но высясь над тобой, как над цветком стыдливым,

Дуб высится в лесу косматой головой, –

Стоит гигант-дворец в величьи горделивом.

На строй колонн его лег мраморный портал;

Смеясь, из ниш глядят амуры, как живые;

А там, за окнами, – там роскошь пышных зал,

Цветы, и зеркала, и ткани дорогие.

Как чудно он хорош, твой чопорный сосед,

Когда румяная, как дева молодая,

Вечерняя заря коралловый отсвет

Бросает на него, в лазури угасая!

Как чудно ой хорош и в тихий час ночной,

Весь, сверху донизу осыпанный огнями,

Гремящий музыкой, наполненный толпой,

Манящий издали зеркальными дверями…

А ты?.. Глубокой мглой окутан, как плащом,

Ты крепко спишь у ног блистательной громады;

И лишь одно окно трепещет огоньком,

Неверным огоньком полуночной лампады.

Под шум чужих пиров ненарушим твой сон;

Ты равнодушен к ним, ты полон мглой обычной,

И кажется, что ты лишь чудом занесен

Из дремлющей глуши в водоворот столичный!..

В минуты унынья, борьбы и ненастья,

За дружбу и свет ободряющих слов,

Всю душу, не знавшую с детства участья,

Отдать, как ребенок, я страстно готов.

Под ласку их в сердце смолкают тревоги

И снова в нем вера сияет тепло,

И тернии трудной и знойной дороги,

Как свежие розы, ласкают чело.

И рад я страданью за то, что страданье

Сказалось любовью, – и в силах опять

Я песнью моею людское сознанье

К свободе, к любви и к труду пробуждать.

Но ласки иной, беззаветней, нежнее,

Чем братская ласка, – у жизни порой

Прошу я всей страстью и волей моею,

С надеждою робкой и жгучей тоской…

Чу, кричит буревестник!.. Крепи паруса!

   И грозна, и окутана мглою,

Буря гневным челом уперлась в небеса

   И на волны ступила пятою.

В ризе туч, опоясана беглым огнем

   Ярких молний вкруг мощного стана,

Грозно сыплет она свой рокочущий гром

   На свинцовый простор океана.

Как прекрасен и грозен немой ее лик!

   Как сильны ее черные крылья!

Будь же, путник, как враг твой, бесстрашно велик.

Когда вокруг меня сдвигается теснее

Гнетущий круг борьбы, сомнений и невзгод,

И громче слышится мне голос фарисея,

И стон страдающих внятней меня зовет;

Когда с смирением, как нищий подаянья,

Я о любви молю – и нахожу кругом

Злорадный смех слепца над святостью страданья,

Глумленье пошлости над светом и добром, –

Я мир вдвойне люблю, и не огонь презренья,

Не малодушный гнев мою волнует кровь,

А пламенный порыв святого сожаленья,

Святая, чистая, прекрасная любовь.

Мне жалко их, больных, окованных цепями,

Враждой безжалостной озлобленных людей…

Снова лунная ночь, только лунная ночь на чужбине.

Весь облит серебром потонувший в тумане залив;

Синих гор полукруг наклонился к цветущей долине,

И чуть дышит листва кипарисов, и пальм, и олив.

Я ушел бы бродить, – и бродить и дышать ароматом,

Я б на взморье ушел, где волна за волною шумит,

Где спускается берег кремнистым, сверкающим скатом

И жемчужная пена каменья его серебрит;

Да не тянет меня красота этой чудной природы,

Не зовет эта даль, не пьянит этот воздух морской,

И, как узник в тюрьме жаждет света и жаждет свободы,

Так я жажду отчизны, отчизны моей дорогой!