1880 «Море – как зеркало!..»* Море – как зеркало!.. Даль необъятная Вся серебристым сияньем горит; Ночь непроглядная, ночь ароматная Жжет и ласкает, зовет и томит… Сердце куда-то далеко уносится, В чудные страны какие-то просится, К свету, к любви, к красоте!.. О, неужели же это стремление Только мечты опьяненной брожение? О, неужели же это стремление Так и замрет на мгновенной мечте? Море, ответь!.. И оно откликается: «Слышишь, как тихо струя ударяется В серые камни прибрежных громад? Видишь, как очерки тучек туманные Море и небо, звездами затканные, Беглою тенью мрачат!..» 1880 Царевна Софья* Начало трагедии Действие первое Терем царевны Софьи. В глубине сцены и направо – двери. На авансцене справа – стол, на столе – переплетенная рукопись. Царевна Софья сидит у стола в высоком резном кресле синего бархата. У ног, на полу – мамка. По стенам скамейки, обитые персидской камкой. <Явление 1> <Софья и мамка> Мамка Сидит он это, матушка-царевна, Час, и другой, и третий – нет как нет! Уж солнышко за синий лес спустилось И ночь идет, темнешенька-темна; Вдруг – ровно светом осияло сад: Глядит он – и свести очей не может – Из терема девичьего с крыльца Спускается заморская царевна, Красавица, какой и нет другой! Идет она, земли ногой не тронет, А по бокам – всё мамушки да няньки И стражники с секирами в руках. Наряд на ней – весь в камнях самоцветных, Так и горит, так и слепит глаза; Дугою бровь, медвяные уста, Коса как ночь, вся в жемчуг перевита; И, диво дивное, – во лбу горит звезда!.. Да ты никак не слушаешь, царевна? Софья не слышит. Царевна-матушка, да что ты, бог с тобой!.. Софья (Очнувшись) Да, да… Ты что ж остановилась? Я слушаю: Димирий-королевич Убил царя Далмата!.. Продолжай. Мамка И не убил! Как можно, чтоб убил! И сказку ту я кончила давно уж… За что убить? Отца-то, государя, И убивать?.. Нет, матушка-царевна, Не слушала меня ты!.. Ох, давно Я разумом холопским замечаю, Что ровно ты не по себе. Как тень. Печальная по терему ты бродишь. Всё думаешь о чем-то да грустишь. И то сказать, с пеленок не резва ты, Да всё-таки нет-нет и оживешь, Подымешь смех, и беготню, и игры, Затормошишь совсем меня, старуху, И не уймешь, бывало… А теперь?.. Нет чтоб зайти по-прежнему в светлицу, Чтоб посмотреть, не ленятся ль работать Золотошвейки <и> какой узор По бархату заморскому выводят; Нет чтоб позвать к себе убогих страшит. Послушать их речей благочестивых Да поспросить о дальних городах; Нет чтоб наряд примерить драгоценный … Софья
Ах, мамушка, постыли мне наряды! Не весь же век играть да наряжаться, Да и теперь не та, не та пора: Клобук – вот мой наряд!.. Мамка (испуганно) И, бог с тобою, Зачем клобук? Ты молода еще: Живи себе на счастье да на радость! Молельщиц, что ли, мало у тебя? Зачем тебе по службам и стояньям Трудить себя?.. Ты только прикажи – И вся Москва … что я, Москва!.. вся наша Русь-матушка, от мала до велика, Не разогнет спины в мольбе усердном!.. Софья Молельщиц много – и врагов не мало: Задумают – без спроса постригут! И то сказать – по мне хоть в монастырь: Какая радость в терему, в неволе, Какая жизнь и счастье под замком! Мамка (строго) Ой, не греши! Ой, не гневи, царевна, Создателя строптивостью напрасной! И то везде дурные слухи ходят, Что честь свою ты мало бережешь И новшества по теремам заводишь, (таинственно) Что будто ты, с Голицыным толкуя, Фату с лица отбросила пред ним! Софья (холодно) Отбросила, ну да… так что ж такое? Мамка Софья Да что же тут за грех? Не ведьма ж я и не уродка тоже, Чтоб мне в лицо бояться посмотреть. Мамка Кто говорит, красавица ты наша! Софья (Оживляясь) Вон в греческой земле, Читала я, была одна царевна, Пульхерия, – такта у ног своих Не то бояр – посланников видала Из разных царств, от разных королей! За брата всей державой управляла, – А умер он – сама взошла на трон! А мы? Весь век сидим мы в теремах С холопками да с дурами своими! Не смей взглянуть, не смей поднять фаты, Всю жизнь тоскуй да плачь о лучшей доле!.. Ах, воля, воля, где ты, и когда Спадут они, тяжелые оковы, Рассыплются железные замкй! |
