В последний раз я здесь, с тобой; Пробил тяжелый час разлуки. Вся грудь надорвана тоской, Полна огнем глубокой муки. Измученный, для всех чужой, Я шел один своей дорогой И в даль, окутанную мглой, Смотрел с мучительной тревогой. Но ты сумела разгадать Мои- сомнения и муку, Сумела вовремя подать Борьбой надломленному руку. Ты вновь зажгла в душе больной Судьбой разбитые мечтанья, И я у груди дорогой Забыл тяжелые страданья. Я отдохнул от черных дум, От яда жгучего сомнений, И стал доступен вновь мой ум Для светлых грез и впечатлений. Я зажил полной жизнью вновь, Поверив и в людей, и в счастье. Я всё нашел: покой, любовь. И дружбы светлое участье. Теперь опять своей рукой Судьба навек нас разлучает. Прощай… В моей душе больной Вновь желчь и злоба закипают. Я вновь на жизненном пути Остался в сумраке ненастья. Нет силы одному идти Без света дружбы и участья. 20 июня 1878 Идеал* Не говори, что жизнь – игрушка В руках бессмысленной судьбы, Беспечной глупости пирушка И яд сомнений и борьбы. Нет, жизнь – разумное стремленье Туда, где вечный свет горит, Где человек, венец творенья, Над миром высоко царит. Внизу, воздвигнуты толпою, Тельцы минутные стоят И золотою мишурою Людей обманчиво манят; За этот призрак идеалов Немало сгибнуло борцов, И льется кровь у пьедесталов Борьбы не стоящих тельцов. Проходит время, – люди сами Их свергнуть с высоты спешат И, тешась новыми мечтами, Других тельцов боготворят; Но лишь один стоит от века, Вне власти суетной толпы, – Кумир великий человека В лучах духовной красоты. И тот, кто мыслию летучей Сумел подняться над толпой, Любви оценит свет могучий И сердца идеал святой! Он бросит все кумиры века, С их мимолетной мишурой, И к идеалу человека Пойдет уверенной стопой. 27 июня 1878 Ночью* Хороша эта ночка, безмолвная, ясная, С фосфорической, полной луной, Эта песнь соловьиная, звонкая, страстная, Эта мертвая тишь над рекой. Как покойно кругом! В даль, сияньем залитую, Ширь полей, утопая, бежит, Справа лес-великан головою сердитою Приумолк и таинственно спит. Слева Тигода сонная воды зеркальные Гладью светлою в Волхов катит, И, поникнув над нею ветвями печальными, Одиноко береза грустит. Из-за леса, струей набегая душистою, Чуть шумит ветерок в камышах, А вдали за рекой полосой золотистою Догорает заря в небесах. Успокойся и ты, моя грудь наболевшая, Рой безжалостных дум отгони И, забывши на сердце тоску накипевшую, От всего в эту ночь отдохни. 30 июня 1878
«Блещут струйки золотые…»* Блещут струйки золотые, Озаренные луной; Льются песни удалые Над поверхностью речной. Чистый тенор запевает «Как на Волге на реке», И припевы повторяет Отголосок вдалеке. А кругом царит молчанье, И блестящей полосой Золотой зари сиянье Догорает за рекой. 3 июля 1878 Забытый певец* Он умирал, певец забытый, Толпы недавний властелин, С своею славою разбитой Он гордо погибал один. Один… Слезою сожаленья Никто поэта не почтил, Никто тяжелые мученья В последний час не усладил. В несчастье брошенный друзьями, Подавлен трудною борьбой, С своими грустными мечтами Он глубоко страдал душой. Кругом угрюмо догорала Глухая ночь, и бледный луч Луна кокетливо бросала, Прорвав покров свинцовых туч. И весь облит дрожащим светом, Угрюм и бледен он лежал. Пред умирающим поэтом Ряд сцен прошедших пробежал. Он вспомнил прежние желанья, Судьбой разбитые мечты, Его влекло его призванье К сиянью вечной красоты. Весь век боролся он со мглою, Он славу дорого купил; Идя тернистою тропою, Он жизнь и силы погубил. И вот, усталый, одинокий, Забытый ветреной толпой, Он умирал с тоской глубокой, С душой, надломленной борьбой. И думал он: когда б, сияя Красой, внезапно бы предстал Пред ним святой посланник рая И так страдальцу бы сказал: «За то, что в людях яд страданий Ты звуком песен заглушал И благородный рой желаний Стремленья к свету подымал, За то, что ты борцом отважным Всю жизнь за человека был И лиру честную продажным И пошлым словом не клеймил, Всего проси – я всё исполню, Ты будешь выше всех людей, Я беспредельный мир наполню Стогласной славою твоей, Я дам тебе покой и звуки, Зажгу в душе отрадный свет, Ты вновь свои забудешь муки, Людьми владеющий поэт; И ты дорогою широкой Пойдешь вождем толпы слепой, И к цели светлой и высокой Ты поведешь ее с собой; И не умрешь ты в этом мире – Ты сам себя переживешь, И в дивных звуках честной лиры Ты вновь по смерти жизнь найдешь», – Он отказался бы от счастья, Он только б об одном просил: Что<б> кто-нибудь слезой участия Его могилу окропил, Чтоб кто-нибудь его сомненья Горячей лаской разогнал И светлым словом сожаленья Душе больной отраду дал. |
