Еще издалека, из-за косматых скал,
Дымящихся в клубах багряного тумана,
Там, где-то впереди, я смутно услыхал
Однообразный плеск и рокот океана…
Стрелою я взбежал на острый перелом –
И замер, онемев, без мысли и без слова:
Во всем торжественном величии своем
Гудел он подо мной, как отдаленный гром,
В сверкающих лучах рассвета золотого!..
И руки я к нему в порыве протянул,
И грудь стеснили мне восторженные слезы,
Но буйных волн его неутихавший гул
Не ласки полон был, а гнева и угрозы…
Он на заветный труд меня не ободрял,
Он воли не будил в душе моей смущенной:
Нет, он как реквием мечтам моим звучал,
И гибель мне сулил с враждою непреклонной.
Он пел:
«Я помню дни, когда твоя нога –
О дерзкий человек! – еще не попирала
Мои пустынные, глухие берега,
Где только волк бродил да серна пробегала…
Безлюден и суров был синий мой простор,
И дики были надо мною
Ущелья и хребты лесистых этих гор,
Загромоздивших даль гранитною стеною.
Но ты пришел сюда и мир мой возмутил,
И внес с собой борьбу, и смерть, и разрушенье;
В дремучей мгле лесов пути ты проложил,
В долинах выстроил цветущие селенья;
От очагов своих искусно ты отвел
Зубчатую стрелу громовой непогоды,
И вот слепых стихий окован произвол
И взнуздан мощный зверь природы.
И на моих волнах, где только небеса,
Да тучи вольные, да звезды отражались,
Отважных кораблей косые паруса
Победоносно закачались!..
Гордись! Ты – царь всего, что взором и умом
Ты можешь охватить, природу изучая;
Гордись, слепец, своим минутным торжеством,
Обетованный рай в грядущем прозревая!..»
