В стране, где солнце не скупится
На зной и блеск своих лучей,
Где мирно синий Ганг струится
В затишье рисовых полей,
Где Гималайские вершины
Над пестрой скатертью долины
Горят в нетающих снегах, –
Был замок в древности глубокой:
Весь обнесен стеной высокой,
Тонул он в рощах и садах.
Он весь был мраморный; колонны
В резьбе… вдоль лестниц шелк ковров,
Вокруг – террасы и балконы,
У входа белые драконы,
И в нишах статуи богов.
Пред ним листва благоухала,
Блестел реки крутой извив,
И крыша пагоды мелькала
Меж кипарисов и олив.
А дальше, скученный и темный,
В бойницы замковой стены
Виднелся город отдаленный,
Столица знойной той страны –
Капилаваста.
Жизнь неслышно
И мирно в замке том текла;
И лишь одна природа пышно
Вокруг дышала и цвела:
Что год – тенистее бананы
Сплетали темный свой намет;
В ветвях их с криком обезьяны
Резвились… Розы круглый год
Цвели… Жасмин и плющ ползущий,
Окутав пальмовые кущи,
К земле спускались сетью роз;
Повсюду ярких тубероз
Венцы огнистые алели,
И винограда кисти рдели
На бархате террас. Ручей
Тонул весь в лилиях душистых,
И день, огонь своих лучей
Гася на кручах гор кремнистых,
Цветы вечернею зарей
Кропил холодною росой.
А в ночи, полные прохлады,
В густой траве, то здесь, то там
Кричали звонкие цикады,
Прильнувши к трепетным листам;
И сотни дремлющих растений
Струили волны испарений;
И у мерцающей реки,
Над полусонною волною,
Переливались бирюзою,
В траве мелькая, светляки…
Порою в зелени мелькала
Тень отрока. Он был высок
И строен. Мягко упадала
Его одежда с плеч до ног.
Загар наметом золотистым
Румянец щек его покрыл;
Избыток юности и сил
Сквозил в сложеньи мускулистом
Его груди и рук. Один
Всегда он был. То он ложился
Под тень развесистых маслин
И что-то думал, – то резвился…
Порой он припадал лицом
К ручью и наблюдал пытливо,
Как там сплетались прихотливо,
На дне, усыпанном песком,
Растенья в мраке голубом;
То вдруг на зов к нему на плечи
Послушно попугай слетал,
И тихо ласковые речи
Крикливой птице он шептал,
И весь дрожал и разгорался,
И вновь в раздумье уходил
Куда-то в глушь, и там грустил
Или загадочно смеялся…
Кто был он, – он и сам не знал.
Мрак строгой тайны покрывал
Всегда его существованье,
Но здесь ребенком он играл
И здесь проснулось в нем сознанье.
Он жил, рабами окружен,
Его желанья, как закон,
Всегда покорно исполнялись;
Неслышно яства появлялись
Обильно за его столом,
И полон пальмовым вином
Его был кубок. Без стесненья
Он жил и делал что хотел,
И только никогда не смел
Он стену перейти – предел
Его скитаний и владенья.
Запрета он не нарушал…
Ему сказали, что свершал
Он чью-то волю…
