1883 «Уходит день за днем… На ряд пустых забот…»* Уходит день за днем… На ряд пустых забот Бесплодно тратятся порывы и усилья; Редеет круг друзей, врагам потерян счет, Ум изнемог в борьбе, и одряхлели крылья. 1883 «Не сравнивай с грозой души моей страданье…»* Не сравнивай с грозой души моей страданье… Гроза б умчалась прочь: ее мятежный гром Сменило бы опять дубрав благоуханье И солнца мирный свет на небе голубом. Гроза – мгновение: суровы и могучи, Над миром воцарив томительную ночь, С разбега налетят разгневанные тучи, Просыплют гром и блеск – и разлетятся прочь. И как хорош покой остынувшей природы, Когда гроза сойдет с померкнувших небес! Как ожили цветы, как влажно дышат воды, Как зелен и душист залитый солнцем лес! Нет, я бы рад сойтись лицом к лицу с грозою, Но жизнь вокруг меня так буднично пошла, Что даже нет вокруг врагов, могущих к бою Позвать меня, – и враг язвит из-за угла!.. 1883 «Ночь медленно плывет… Пора б и отдохнуть…»* Ночь медленно плывет… Пора б и отдохнуть От дня тревог и дум, печали и волнений; Пора б, как скучный сон, с больной души стряхнуть Весь этот хмель и чад недавних впечатлений. Как было б хорошо услышать над собой Из братских уст слова участья и привета, – Но я за дневником – один с моей тоской, И нет на оклик мой желанного ответа… Столица чутко спит… В полуночной тени Встают домов ее стоокие громады; Кой-где дрожат еще последние огни, – Рабочей лампы свет или огонь лампады… 1883 «Омывшись на заре душистою росою…»* Омывшись на заре душистою росою, Сегодня ясный день, как девушка, румян. Едва колышется дремотною волною Морская гладь, вдали переходя в туман… В сияньи солнечном сады благоухают, Прозрачна глубь небес – ни облачка кругом; И только чайки в ней и вьются и мелькают, Блестят снежинками в просторе голубом. 1883 Грезы («В бессонницу, когда недуг моей души…»)* В бессонницу, когда недуг моей души, Пугая, гонит прочь ночные сновиденья, Порой мечтаю я в томительной тиши, Чтоб хоть отрадой грез унять мои мученья; Но блага бытия, влекущие людей На жаркий спор за них, в разгар житейской битвы, Чужды и далеки больной души моей, Как сердца мертвеца – желанья и молитвы… Пусть слава мне блеснет, пусть женская любовь Прильнет к стопам моим послушною рабою, – Хмель жизни отбродил, и не увлечь им вновь, Прекрасным этим снам, души моей собою… Я в них не верую, – я труп: в груди моей Ни искры жизни нет, я жду лишь погребенья, – И в грезах одного молю я у людей, Молю, измученный, святыни сожаленья… 1883
«С тех пор как я прозрел, разбуженный грозою…»* С тех пор как я прозрел, разбуженный грозою, С тех пор как детских грез проникнул я обман И жизнь сверкнула мне позорной наготою И жалкой дряхлостью сквозь радужный туман, С тех пор как, оттолкнув соблазны наслажденья, Мой стих я посвятил страданью и борьбе, Не раз переживал я тяжкие сомненья, Сомненья в будущем, и в братьях, и в себе… Я говорил себе: «Не обольщайся снами; Что дашь ты родине, что в силах ты ей дать? Твоей ли песнею, твоими ли слезами Рассеять ночь над ней и скорбь ее унять? Что значишь ты, пигмей, со всей твоей любовью, И все, одним путем идущие с тобой, Пред льющейся века неудержимой кровью, Пред вечным злом людским и вечною враждой? А между тем молчать в бездействии позорном, Есть хлеб, отравленный слезами нищеты, Носить ярмо раба в смирении покорном, – Так жить не можешь ты, так жить не хочешь ты! Где ж свет и где исход?..» И понял я душою, Что мысль не прояснит мучительный хаос И что порыв ее мне принесет с собою Лишь мрак уныния да злобу жгучих слез… И проклял я тогда бесплодные сомненья, И сердце я спросил, – и сердцем я решил, Услышав братский стон, без дум и размышленья Идти и помогать, насколько станет сил. [Я божеством избрал любовь и всепрощенье; Святым ее огнем я каждый стих зажег, И ту же песнь любви, печали и забвенья С собою я принес в наш дружеский кружок.] 1883 «Сегодняшняя ночь одна из тех ночей…»* Сегодняшняя ночь одна из тех ночей, Которых я боюсь и робко избегаю. От них, как от врагов, я в комнате моей Сурово ставни закрываю. Я, как беды, страшусь, что темный этот сад Повеет на меня прохладой благодатной, Что бедный угол мой наполнит аромат И грудь стеснится вновь тоскою непонятной!.. |
