9 (21) января 1885 Ницца «Жалко стройных кипарисов…»* Жалко стройных кипарисов – Как они зазеленели! Для чего, дитя, к их веткам Привязала ты качели? Не ломай душистых веток, Отнеси качель к обрыву, На акацию густую И на пыльную оливу. Там и море будет видно: Чуть доска твоя качнется, А оно тебе сквозь зелень В блеске солнца засмеется, С белым парусом в тумане, С белой чайкой, в даль летящей, С белой пеною, каймою Вдоль по берегу лежащей. Начало 1885 Ницца «Умерла моя муза!.. Недолго она…»* Умерла моя муза!.. Недолго она Озаряла мои одинокие дни; Облетели цветы, догорели огни, Непроглядная ночь, как могила, темна!.. Тщетно в сердце, уставшем от мук и тревог, Исцеляющих звуков я жадно ищу: Он растоптан и смят, мой душистый венок, Я без песни борюсь и без песни грущу!.. А в былые года сколько тайн и чудес Совершалось в убогой каморке моей: Захочу – и сверкающий купол небес Надо мной развернется в потоках лучей, И раскинется даль серебристых озер, И блеснут колоннады роскошных дворцов, И подымут в лазурь свой зубчатый узор Снеговые вершины гранитных хребтов!.. А теперь – я один… Неприютно, темно Опустевший мой угол в глаза мне глядит; Словно черная птица, пугливо в окно Непогодная полночь крылами стучит… Мрамор пышных дворцов разлетелся в туман Величавые горы рассыпались в прах – И истерзано сердце от скорби и рай, И бессильные слезы сверкают в очах!.. Умерла моя муза!.. Недолго она Озаряла мои одинокие дни; Облетели цветы, догорели огни, Непроглядная ночь, как могила, темна!.. Март 1885 У моря* Так вот оно, море!.. Горит бирюзой, Жемчужною пеной сверкает!.. На влажную отмель волна за волной Тревожно и тяжко взбегает… Взгляни, он живет, этот зыбкий хрусталь, Он стонет, грозит, негодует… А даль-то какая!.. О, как эта даль Усталые взоры чарует! Сын края метелей, туманов и вьюг, Сын хмурой и бледной природы, Как пылко, как жадно я рвался на юг, К вам, мерно шумящие воды!.. Первая половина 1885 «Закралась в угол мой тайком…»*
Закралась в угол мой тайком, Мои бумаги раскидала, Тут росчерк сделала пером, Там чей-то профиль набросала; К моим стихам чужой куплет Приписан беглою рукою, А бедный, пышный мой букет Ощипан будто саранчою!.. Разбой, грабеж!.. Я не нашел На месте ничего: всё сбито, Как будто ливень здесь прошел Неудержимо и сердито. Открыты двери на балкон, Газетный лист к кровати свеян… О, как ты нагло оскорблен, Мой мирный труд, и как осмеян! А только встретимся, – сейчас Польются звонко извиненья: «Простите, – я была у вас… Хотела книгу взять для чтенья… Да трудно что-то и читать: Жара… брожу почти без чувства…. А вы к себе?.. творить?.. мечтать?.. О бедный труженик искусства!» И ждет, склонив лукавый взгляд, Грозы сурового ответа, – А на груди еще дрожат Цветы из моего букета!.. Первая половина 1885 «Кипит веселье карнавала!..»* Кипит веселье карнавала! На мостовой, на площадях, (Везде земля, как после бала, В кокардах, лентах и цветах. Bataille des fleurs!.. [25] Летят букеты… Не молкнет хлопанье бичей, – Тут тамбурин, там кастаньеты… Огонь улыбок, блеск очей… А вот и ты, моя смуглянка, – В толпе, шумящей как поток, Вся разгоревшись, как вакханка, Ты мне бросаешь твой цветок. Благодарю, – ты им спугнула Больную мысль: под смех и крик, Под эхо пушечного гула Я был далеко в этот миг. Я был на родине печальной, Под снежным дремлющей ковром; И видел я в деревне дальней Знакомый пруд, забытый дом, В саду под инеем березы, Двора разрушенный забор… А здесь – здесь солнце, зелень, розы И моря ласковый простор. О, пусть и я хоть раз мгновенью Отдамся всей моей душой!.. Вот снова в светлом отдаленьи Мне улыбнулся образ твой. Из-под венка лукавым взглядом В толпу ты смотришь… я готов, Я жду, – и чуть сошлись мы рядом, Как хлынул свежий дождь цветов! Первая половина 1885 «Шипя, взвилась змеей сигнальная ракета…»* Шипя, взвилась змеей сигнальная ракета, И целый дождь огней пролился в вышину; Вот яркая волна пурпурового света Ворвалась в нежную, лазурную волну. Вот мечут искрами колеса золотые, И под водой пруда и в сумраке аллей Блестят, звено к звену, гирлянды огневые Мгновенно вспыхнувших несчетных фонарей. Весь озарился сад; в причудливом сияньи Мелькают статуи, как будто смущены, Что дерзкая толпа в крикливом ликованьи Спугнула с их очей полуночные сны. Клубами вьется дым… Гремит, не умолкая, Зовущий, томный вальс. А в ясных небесах, Свой вечный, гордый путь над миром совершая Плывет немая ночь в серебряных лучах… Плывет немая ночь и, полная презренья, Глядит, как в глубине, зияющей под ней, Бессильный человек, ничтожный раб мгновенья, Пытается затмить лучи ее огней… |
