1884 «Довольно я кипел безумной суетою…»* Довольно я кипел безумной суетою, Довольно я сидел, склонившись за трудом. Я твой, родная глушь, я снова твой душою, Я отдохнуть хочу в безмолвии твоем! Не торопись, ямщик, – дай надышаться вволю!.. О, ты не испытал, что значит столько лет Не видеть ни цветов, рассыпанных по полю, Ни рощи, пеньем птиц встречающей рассвет! Не радостна весна средь омута столицы, Где бледный свод небес скрыт в дымовых клубах, Где задыхаешься, как под плитой гробницы, На тесных улицах и в каменных домах! А здесь – какой простор! Как весело ныряет По мягким колеям гремящий наш возок, Как нежно и свежо лесок благоухает, Под золотом зари березовый лесок… Вот спуск… внизу ручей. Цветущими ветвями Душистые кусты поникли над водой, А за подъемом даль, зелеными полями Раскинувшись, слилась с небесной синевой. 1884 «Мы были молоды – и я, и мысль моя…»* Мы были молоды – и я, и мысль моя… Она являлась мне бестрепетною жрицей Желанной истины, – и шел за нею я, Как верный паж идет за гордою царицей… «Вперед! – шептали мне порой ее уста. – Не бойся тяжких мук, не бойся отрицанья! Знай: лишь тогда любовь могуча и чиста, Когда она прошла через огонь страданья!..» И всюду были мы… мы посетили с ней Дворцы и торжища, вертепы и темницы, Дышали свежестью синеющих полей И чадом каменной столицы; Сливаясь в городах с ликующей толпой, Мы видели пиров и роскоши картины, И в избах слушали осенней бури вой И треск полуночной лучины… 1884 «Слишком много любви, дорогие друзья…»* Слишком много любви, дорогие друзья, Слишком много горячих забот!.. Непривычно участье тому, кто, как я, С детских дней одиноко бредет… Я, как нищий, – я дрогнул вчера под дождем, Я был болен, и зол, и суров, А сегодня я нежусь за пышным столом В ароматном венке из цветов. Смех, и говор, и звонкие песни звучат, И сверкают ночные огни, А в душе – незажившие раны болят, Вспоминаются темные дни… 1884 Последнее письмо* Расчетливый актер приберегает силы, Чтоб кончить с пафосом последний монолог… Я тоже роль сыграл, но на краю могилы Я не хочу, чтоб мне рукоплескал раек… Разжалобить толпу прощальными словами И на короткий миг занять ее собой – Я знаю, я б сумел, – но жгучими слезами Делиться не привык я с суетной толпой! Я умереть хочу с холодным убежденьем, Без грома и ходуль, не думая о том, Помянут ли меня ненужным сожаленьем Иль оскорбят мой прах тупым своим судом. Я умереть хочу, ревниво охраняя Святилище души от чуждых, дерзких глаз, И ненавистно мне страданье напоказ, Как после оргии развратница нагая!.. Но я бы не хотел, чтоб заодно с толпой И ты, мой кроткий друг, меня бы обвинила… 1884
Из песен о невольниках* Когда заносчиво над стонущим рабом Поднимет гибкий бич властитель разъяренный, И вспыхнет стыд в рабе, и, корчась под бичом, Глядит он на врага со злобой затаенной, – Я рад: в грядущем я уж вижу палача Под львиной лапою восставшего народа: Нет в воинстве твоем апостолов, свобода, Красноречивее подъятого бича!.. 1884 «Снилось мне, что я болен, что мозг мой горит…»* Снилось мне, что я болен, что мозг мой горит И от жажды уста запеклись, А твой голос мне нежно и грустно звучит: «Дорогой мой, очнись, отзовись…» Жизнь едва только тлеет во мне, но тебя Так мне жаль, ненаглядный мой друг, – И в тревожной тоске я стараюсь, любя, Пересилить на миг мой недуг. И на миг я глаза открываю… Кругом Полумрак; воспаленный мой взор На обоях, при свете лампадки, с трудом Различает знакомый узор. Где-то хрипло часы завывают и бьют… По стенам от цветов на окне Прихотливые тени, как руки, ползут, Простираясь отвеюду ко мне. Ты стараешься ближе в лицо мне взглянуть И мучительно отклика ждешь, И горячую руку свою мне на грудь, На усталое сердце кладешь. Я проснулся… Был день, мутный день без лучей; Низко белые тучи ползли… Фортепьянные гаммы и крики детей Доносились ко мне издали… Осень веяла в душу щемящей тоской, (Сеял дождь, и, с утра раздражен, Целый день, как в чаду, проходил я больной, Вспоминая печально мой сон… Ах, зачем он был сном, лишь обманчивым сном, И зачем наяву ты меня Снова, пошлая жизнь, обступила кругом Суетой и заботами дня?!. |
