1879 Иуда* 1 Христос молился… Пот кровавый С чела поникшего бежал… За род людской, за род лукавый Христос молрнья воссылал; Огонь святого вдохновенья Сверкал в чертах его лица, И он с улыбкой сожаленья Сносил последние мученья И боль тернового венца. Вокруг креста толпа стояла, И грубый смех звучал порой… Слепая чернь не понимала, Кого насмешливо пятнала Своей бессильною враждой. Что сделал он? За что на муку Он осужден, как раб, как тать, И кто дерзнул безумно руку На бога своего поднять? Он в мир вошел с святой любовью, Учил, молился и страдал – И мир его невинной кровью Себя навеки запятнал!.. Свершилось!.. 2 Полночь голубая Горела кротко над землей; В лазури ласково сияя, Поднялся месяц золотой. Он то задумчивым мерцаньем За дымкой облака сверкал, То снова трепетным сияньем Голгофу ярко озарял. Внизу, окутанный туманом, Виднелся город с высоты. Над ним, подобно великанам, Чернели грозные кресты. На двух из них еще висели Казненные; лучи луны В их лица бледные глядели С своей безбрежной вышины. Но третий крест был пуст. Друзьями Христос был снят и погребен, И их прощальными слезами Гранит надгробный орошен. 3 Чье затаенное рыданье Звучит у среднего креста? Кто этот человек? Страданье Горит в чертах его лица. Быть может, с жаждой исцеленья Он из далеких стран спешил, Чтоб Иисус его мученья Всесильным словом облегчил? Уж он готовился с мольбою Упасть к ногам Христа – и вот Вдруг отовсюду узнает, Что тот, кого народ толпою Недавно как царя встречал, Что тот, кто свет зажег над миром, Кто не кадил земным кумирам И зло открыто обличал, – Погиб, забросанный презреньем, Измятый пыткой и мученьем!.. Быть может, тайный ученик, Склонясь усталой головою, К кресту учителя приник С тоской и страстною мольбою? Быть может, грешник непрощенный Сюда, измученный, спешил И здесь, коленопреклоненный, Свое раскаянье излил? – Нет, то Иуда!.. Не с мольбой Пришел он – он не смел молиться Своей порочною душой; Не с телом господа проститься Хотел он – он и сам не знал, Зачем и как сюда попал. 4 Когда на муку обреченный, Толпой народа окруженный На место казни шел Христос И крест, изнемогая, нес, Иуда, притаившись, видел Его страданья и сознал, Кого безумно ненавидел, Чью жизнь на деньги променял. Он понял, что ему прощенья Нет в беспристрастных небесах, – И страх, бессильный рабский страх, Угрюмый спутник преступленья, Вселился в грудь его. Всю ночь В его больном воображеньи Вставал Христос. Напрасно прочь Он гнал докучное виденье, Напрасно думал он уснуть, Чтоб всё забыть и отдохнуть Под кровом молчаливой ночи: Пред ним, едва сомкнет он очи, Всё тот же призрак роковой Встает во мраке, как живой! 5 Вот он, истерзанный мученьем, Апостол истины святой, Измятый пыткой и презреньем, Распятый буйною толпой; Бог, осужденный приговором Слепых, подкупленных судей! Вот он!.. Горит немым укором Небесный взор его очей. Венец любви, венец терновый Чело спасителя язвит, И, мнится, приговор суровый В устах разгневанных звучит… «Прочь, непорочное виденье, Уйди, не мучь больную грудь!.. Дай хоть на час, хоть на мгновенье Не жить… не помнить… отдохнуть… Смотри: предатель твой рыдает У ног твоих… О, пощади! Твой взор мне душу разрывает… Уйди… исчезни… не гляди!.. Ты видишь: я готов слезами Мой поцелуй коварный смыть… О, дай минувшее забыть, Дай душу облегчить мольбами… Ты бог… Ты можешь всё простить! . . . . . . . . . . . . . . . А я? Я знал ли сожаленье? Мне нет пощады, нет прощенья!» 6 Куда уйти от черных дум? Куда бежать от наказанья? Устала грудь, истерзан ум, В душе – мятежные страданья. Безмолвно в тишине ночной, Как изваянье, без движенья, Всё тот же призрак роковой, Стоит залогом осужденья… А здесь, вокруг, горя луной, Дыша весенним обаяньем, Ночь разметалась над землей Своим задумчивым сияньем, И спит серебряный Кедрон, В туман прозрачный погружен… 7 |
