- С этими обормотами ни в чем нельзя быть уверенным, - задумчиво заметил Люциус. - Когда все будут в этой реальности, мне бы хотелось больше узнать о твоих похождениях.

- Я подумаю, - после едва различимой заминки отозвался Балтазар. - Но обещать не могу.

***

- Как думаешь, твой отец любит тебя?

Гарри и Хешшш, накупавшись в большом пруду, лениво вытянулись на прохладной траве под защитным куполом. Август в Шотландии - уже не лето, хотя вода была теплой. Змеедемон некоторое время молчал, свивая и распуская кольца своего чешуйчатого хвоста, а потом осторожно ответил:

- Надеюсь, что нет.

- Почему? - удивился Поттер. - Я вот надеюсь, что когда мои мама и папа проснутся, как обещал мессир, то они будут очень меня любить. И я их. Северус и Люциус, и обе матери…

Змееныш скривился, как от зубной боли:

- Не думаю, что выдержу любовь моего отца. Его супруги привыкли, а мне таких выбросов магии не пережить.

- Что? - Гарри даже сел от удивления. - При чем здесь… - он чуть покраснел, - то, чем мессир занимается ночью… и не только ночью… со своими… с моими… в общем, с ними?

- Ты же сам сказал «любовь», - возразил наг. - Или я не так тебя понял?

- Ты что же подумал, что я интересуюсь, станет ли мессир… с тобой? Мерлин, какой ужас! Я про другую любовь говорю. Как у мамы к сыну, как у меня к братьям, как…

- Партнеров любят, - наставительно сказал Хешшш, - то есть сплетают с ними хвосты. Часто, с радостью. Мать и отца уважают или боятся, о детях заботятся, жалеют. Сестрам и братьям желают добра. Еда может нравиться на вкус. Нельзя сказать: «я люблю мясо», «я люблю отца», не имея при этом в виду спаривание.

Гарри нервно хихикнул. Спаривание с мясом. Надо же.

- А вот мы так говорим… - начал он.

- Ну и зря. Нельзя слово, которое используешь для того, чтобы подчеркнуть желанность и привлекательность возлюбленного, использовать для чего-то другого. Это его обесценивает. И слово, и партнера, поставленного в один ряд с едой или родителями. Арун или аэрг – как уж повезет – самое главное в жизни. Потерю приятной на вкус еды можно пережить, заменив ее другой, родители все равно умрут, а братья и сестры найдут свою пару. Потерю половины себя не возместить ничем, именно поэтому нельзя говорить «люблю» без повода.

Гарри молчал, что-то обдумывая, и тут появился Балтазар. Он прошел под купол и уселся на чуть примятую траву.

- Ужинать пора. Вы не замерзли? Гарри?

- Нет, сэр. То есть, мессир, - смущенно поправился он под взглядом насмешливых глаз. - А правда, что нельзя говорить «я люблю маму»? Хешшш говорит, что люблю это «хочу»…

- Я сказал не так, - возмутился наг. – Я сказал, что «люблю» - это слово для арун. Или для аэрга. А не для тех, кто с тобой из одного гнезда, и тем более не для еды!

- У людей все проще, Хешшш, - улыбнулся демон. - Они употребляют это слово для всего, что им нравится, меняя лишь интонацию. Поверь, когда тебе это скажет твой арун, ты не перепутаешь.

Наг какое-то время внимательно, будто изучая, смотрел в глаза тому, кто дал ему жизнь, и вдруг потребовал:

- Обещайте, мессир, что не полюбите меня.

- Не полюблю. Никогда, Хешшш. Но буду учить и защищать. Ты больше не один.

Змееныш склонил голову к плечу, будто решая, верить или нет, а потом кивнул:

- Я постараюсь поверить, мессир.

- Большего я и не требую. Поползли? - вдруг весело спросил он, обращаясь в огромного трехглавого змея, размерами не уступающего немаленькому нагу.

Черная голова рассерженно зашипела и прикусила основание шеи красной. Белая лизнула черную в нос.

- Кто последний – тот червяк, - прошипел Красный, а Черный издевательски отозвался:

- Шшшевелисссь, а то проиграем!

- Раз, два, три! – весело выкрикнул Гарри и бегом бросился к замку.

В столовую первым ворвался Хешшш, для которого Балтазар открыл все двери на пути.

- Простите, - чуть запыхавшись, извинился он перед дамами.

За ним вбежал раскрасневшийся Поттер, и самым последним величественно вполз Балтазар, напугав обеих леди едва не до обморока.

- Это я, - констатировал он очевидное, обращаясь обратно. - Червяк. Приполз последним.

- Вы поддавались, мессир, - сказал Хешшш и впервые уголки его чувственных губ чуть-чуть приподнялись.

- Какая наглость обвинять меня в нечестной игре! - деланно возмутился демон, падая на диванчик между дамами. - Я даже в казино честно играю!

- И выигрываете много раз подряд, ставя на зеро, - тихо хихикнула Розалинда, вспоминая свой «медовый месяц», в течение которого обожаемый мессир не уставал их развлекать, постоянно что-нибудь выдумывая.

- Случайность? – предположил Балтазар, ухмыляясь.

- Пять раз подряд?

- Семь, - поправила подругу Нарцисса. - Весело было. Но рубашку, порванную в драке с охраной, жалко.

- Порезанную. И не охраной, а мафией.

Гарри смотрел на матерей во все глаза. Порядочные леди, а какая бурная молодость! Похоже, мессир настоящий волшебник, как бы глупо это ни звучало.