Северус вздохнул:
- Я не смогу.
Люциус тут же оказался рядом, дернул его на себя и прошипел прямо в лицо, сверкая холодными серыми глазами:
- У лорда нет слова «не могу», «не справлюсь», «это невозможно». Есть «я сделаю все от меня зависящее», «приложу максимум усилий» и «это сложно, но выполнимо», ты понял? Утри сопли, Принц! Здесь нет Зара, который вечно носился с тобой, как с яйцом, ограждая от страшного большого мира! «Северус еще такой ребенок, Люци!», «Он еще не готов, Люци!», «Пусть лучше зелья варит, Люци!». А я?! Кто когда спросил МЕНЯ, к чему готов Я?! «Люциус, разберись с контрактом, пожалуйста», «Люциус, сходи к гоблинам и уговори их продать алмазы по средней оптовой цене», «Люциус, придумай, как легализировать дракона для нашего Тхашш, он счастлив, как ребенок», «Люциус, Северус заболел! Он чихнул! У него температура! Если завтра ему не станет лучше, я отправлюсь на Авалонн за друидом-целителем!». Сколько можно, Сев?! Сколько я могу тянуть все один?! ЗАЙМИСЬ РОДОМ!!! У нас трое детей, три рода и такая туева хуча врагов, что на десятерых хватит!!! Я не могу… не могу сам, один! Без него, понимаешь?! Я не знаю, что мне делать! У нас три контракта горят, гоблины от меня нос воротят, кредиторы требуют выплат по векселям!!! Я ничего не успеваю! Да еще и трахаюсь не так, умершего мужа по имени не могу назвать! Даже плакать не могу, вспоминать, говорить! Должен с этой мордой человеческой даже при жене и детях ходить! Потому что маленькому Тхашш больно! А мне?! Почему не может быть больно и страшно?! Почему, Сев?…
- Чшшш… - Северус обнял разрыдавшегося Люциуса. Его плечи вздрагивали, а лицо покраснело и стало некрасивым. - Прости, прости меня, Люци. Я такой эгоист. Я… буду очень стараться. Мы сможем. Вдвоем, вместе. Я помогу. Завтра же начну восстанавливать защиту мэнора. К гоблинам Дракулу отправлю, пусть вправит им мозги, постарается на благо крестников. С контрактами ничем пока помочь не могу, если они с зельями не связаны, конечно. Кредиторам нужно все выплатить, пусть убираются, мы еще заработаем. Предлагаю порыться в бумагах его… Зара, может, там есть подсказки? А секс… Ты прекрасный, ты мой самый лучший, я очень тебя люблю, Хссаш. Мы привыкнем. Должны. Я сварю себе зелье вроде того, что пил Балти. Мои аппетиты когда-то подстроились под него, не сразу, правда. Значит, со временем они вернутся в норму, и я снова буду щекотать моего Белогривку под коленками и целовать ту родинку на шее, под волосами. Только не плачь, Люци. Я умоляю тебя. Просто говори, что мне делать. Я такой никчемный пока. Но я научусь. Обещаю.
Люциус вцепился в него, как в единственное спасение, и впервые с той страшной ночи дал волю своим страхам, боли и горю. Он сотрясался всем телом, хрипя от невозможности вывернуть из себя всю эту горечь, выхаркать ее вместе с желчью, с легкими, вырвать из остатков души. Северус гладил его по волосам и шептал слова любви и утешения, заперев собственные страхи внутри. У него никого нет, кроме этого, казалось, несгибаемого лорда, который на деле – просто ловко скрывающий боль мальчишка. Такой же, как он сам.
***
Северус сидел у камина и задумчиво наблюдал за играющими на большой медвежьей шкуре детьми. Пламя было надежно закрыто специальным огнеупорным стеклом, и малышня, увлеченно строящая башенку из кубиков, была в безопасности.
- Манё! - взвизгнул вдруг Драко, вытаскивая самый яркий кубик из-под нескольких других.
Хрупкая башенка тут же рухнула, за что маленький собственник тут же получил по голове от Блейза плюшевым крокодилом. Сынуля Тхашш всегда решал все споры именно таким способом, предпочитая не тратить силы на переговоры.
Драко обиженно заревел, Блейз с опаской взглянул на читающего книгу отца, но ситуацию тут же спас Гарри. Он вообще всегда всех спасал. Отобрав у агрессора крокодила, он протянул Драко злополучный кубик и принялся возводить конструкцию заново. Сам. Отбракованный строительный материал, хоть и довольно красивый, оказался маленькому Малфою без надобности, удар крокодилом был забыт, а стройка века продолжена совместными усилиями.
Северус улыбнулся. Балтазар тоже всегда точно знал, как поступить с ним или Люциусом, чтобы избежать ссоры. Сердце привычно кольнуло, но извечная тоска, ставшая за четыре года его постоянным спутником, уже не вызывала желания выброситься в ближайшее окно. Сегодня была его очередь «сидеть с детьми», как называл это Малфой. Сам он отправился с дамами в театр, за что Принц был ему очень благодарен – оперы были выше его понимания.
- Па, - вдруг подал голос Гарри. - Па!
Как объяснить четырехлетнему ребенку, что ты не его отец? Блейз и Драко не делали различий между родителями, называя всех «па» и «ма», но как объяснить маленькому Гарри, что он не имеет на это права? Если Нарси с Роуз вскормили его своим молоком, Люциус и Северус играли и показывали фокусы, кормили с ложки, залечивали синяки? И поэтому лорд Принц отозвался:
- Что, сынок?
Гарри молча протянул ему выпотрошенного игрушечного кота, невинную жертву неравной борьбы между Драко и Блейзом. Северус вздохнул. Сколько бы у детей ни было игрушек, все равно делиться чем-либо избалованным маленьким лордам было сложно. Даже друг с другом.
- Репаро кот Гарри, - взмахнул палочкой Северус, и меховое чудовище снова стало почти целым. Один глаз все-таки куда-то пропал. Поостерегшись применять Акцио (вдруг глаз проглочен одним из этих маленьких монстров?) мужчина осторожно поинтересовался у серьезного Поттера:
- Гарри, где глаз этого уродца?
Мальчик потупился и скосил глаза на странно икающего Драко.
Когда второй отец и обе матери монстров вернулись из театра, бригада колдомедиков, поставленная на уши обеспокоенным лордом Принцем, уже убыла назад в Мунго. Домовики восстановили гостиную, разрушенную испугавшимся докторов Драко, повесили обратно люстру, сброшенную Блейзом в попытке остановить злых пришельцев, мучающих брата, и поменяли портьеры, сожженные Гарри в попытке помешать бегству одного из санитаров, вознамерившемуся скрыться из этого дурдома через окно.
Сами герои дня дрыхли вповалку прямо на измученном Северусе, так и не дочитавшем свою книгу.
***
- Где Гарри?
Испуганный взгляд серых глаз Драко заставил Люциуса нахмуриться. Из троих детей его сын был самым неудачным – капризным, склочным, язвительным и не умеющим держать язык за зубами.
