Его лишь утверждает он, и вместо
Того, что бы узнать любви причину,
Он ненавидит… Этот дух приличен
Медведю лишь, никак не человеку,
Не жителю небес. Любезный, ты
Не оправдал надежд моих.
Рыцарь
(про себя)
Согласен
Фауст
Ты не годишься для великой цели;
Но, так как я условье подписал,
То буду я, пока моим ты будешь,
Тебя держать, – что делать, – на посылках,
Быть может, будут фокусы твои
Полезны мне.
Рыцарь
У вас в руках я, доктор.
Как жалко мне, что вы – лишь человек!
Вы сущим богом выглядите, право.
Но нет, для ваших замыслов великих
Я слишком мал… Не спуститесь ли ниже?
Кто солнцем ослеплён, тот в очи девы
Пускай глядит. Вы в зеркало взгляните:
Вот – личико! Что скажете о нём?
Фауст
Ну, что же? Женское лицо я вижу.
Рыцарь
Да, но какое?
Фауст
Женская любовь
Мне надоела.
Рыцарь
Будто? Никогда
Ты не любил?
Фауст
Я поцелуи знал,
Желания, надежды – что мне в этом?
Весь мир так мал, стремленья – безграничны.
Как женщину могу любить я прежде,
Чем божество пойму я?
Рыцарь
Очень просто:
Пред красотою вещи забываем
Мы безобразье мастера порой;
Пред женщиной – забудешь ад и небо.
Не полагай, что в жизненном пути
Тот жаркий пояс, где пылает небо
Любовью, ты спокойно так пройдёшь.
В нужде ль ты будешь, в роскоши ли пышной,
В пути дойдёшь до осени богатой,
До льдистых ли вершин седой зимы,
Ты первой страсти солнце повстречаешь.
И право, доктор, кажется, что ныне
К нему ты близок: нужен же предел
Твоим причудам.
(Показывает ему портрет).
Вот, взгляни, мужчина,
На женщину…
(Про себя).
Вы, адские огни,
Слетитесь-ка, чарующею силой
Вы осветите образ донны Анны
И ослепите мудреца!
Фауст
Прекрасна…
Очаровательна… Такой не знал я!
Блистает белый лоб во тьме кудрей,
Как солнца светлый бог во мраке ночи!
Я знаю: это всё обман лишь адский…
Как блещут искры вкруг её чела…
Что ж, пусть обман: он лучше правды, лучше,
Чем знать, что мы не знаем ничего!
Рыцарь
Ты видишь верный образ донны Анны.
Фауст
Ах, вот как! Дочь испанского посла…
Смотрю и вновь ребёнком становлюсь,
И Родину покинутую вижу
Я нова
Я снова… В этом взоре чудном, милом
Вечерний тихий сумрак вижу я;
Бледнеет день, бесчисленные звёзды
Восходят, мрак полночный освещая
Из бездны. Бездны светлые небес,
Как вы ничтожны перед этим взором!
Рыцарь
(про себя)
Ну, селезень заковылял за уткой,
Забыл и философию свою,
И математику…
Фауст
Нет, это глупо –
Так восхищаться женщиной, когда
Нет оснований этому восторгу.
Рыцарь
Глупец! И в страсти ищет основанья!
Чем основанье далее, тем глубже!
Фауст
Ты говоришь, что это донна Анна.
Да так ли, полно?
Рыцарь
Анна пред тобой.
Фауст
Скорее к ней: её хочу я видеть.
Рыцарь
Её отец преследует тебя.
Фауст
Вздор! Назовусь я графом Менцокампи:
Ты ж колдовством меня подмолоди.
Рыцарь
Я твоя слуга. Но знаешь ты, что Анна
И дон Октавьо свадьбу в этот день
Справляют?
Фауст
Свадьбу?
Рыцарь
Музыку ты слышишь!
Фауст
Гром музыки! Гром музыки весёлой!
Им весело, а я – тоской объят!
Но, как гроза в день летний, в зной тяжёлый,
Нагряну я на этот праздник. Ад
Мне служит, с ним я брошу вызов Небу…
Рыцарь
Но дон Жуан испортит дело нам:
Октавио убить он хочет, что бы
Похитить донну Анну.
Фауст
Он убьёт
Октавио? Пускай! Он для меня же
Потрудится: чуть только жениха
Уложит он и завладеть невестой
Захочет, я ударом по плечу
Свалю его на землю, а невесту
Возьму себе.
Рыцарь
Ты это всё исполнишь
Моею силой.
Фауст
Как твоею силой?
Неужто больше значит меч, чем тот,
Кто поражает им?
Рыцарь
(про себя)
Тщеславный!
Фауст
К Анне!
Секунды, как расплавленный свинец,
На темя каплют мне. Я Анну видеть
Желаю…
Рыцарь
Слышать, нюхать, осязать
И прочее… За мной.
Оба исчезают.
Сцена вторая.
Рим. Зал в доме губернатора, в перспективе анфилада других великолепных залов, наполненных гостями. Музыка и танцы. Входят сеньор Рубио и сеньор Нерро.
Сеньор Рубио. Да, господин губернатор, кажется, не пожалел ничего, что бы придать блеск свадьбе своей дочери.
Сеньор Нерро. Он – дурак, как и все испанцы. С ним невозможно иметь дела: дотронулись вы до его руки – уж честь его задета. Честь, честь и честь – вот первое, второе, третье и последнее его слово. Видно, он в ней нуждается, ну, а нам, римлянам, довольно её досталось по наследству.
Сеньор Рубио. Да уж, мы – римляне и при том – христиане.
Сеньор Нерро. Что за скотская, чисто испанская бальная музыка! Тянется, вытягивает душу! Ни жизни, ни огня – ничего божественного. Ни мелодии, ни виртуозности! Эй, два стакана пунша!
Сеньор Рубио. Пощадите, сеньор: у меня и так, что называется, в голове туман.
Сеньор Нерро. В голове туман? У вас? Недурно! А ещё вы полицмейстер: кто же будет порядок поддерживать, когда вы опьянеете?
Сеньор Рубио. Эх! Порядок! Порядок сам собой подержится… Если он есть, конечно, а то какой же он порядок! Сначала придётся его навести, а потом уже поддерживать! Вы ещё не знаете моей полиции: даже в пьяном виде она трезвая… Вот! Взгляните: я не могу уже стоять на одной ноге.
Сеньор Нерро. Ради Бога, господин полицмейстер, угомонитесь и радуйтесь, что хоть на двух ногах можете держаться.
Сеньор Рубио. Стоять на двух? Что бы вдвойне свалиться? Обе ноги опьянели, и если я стану на обе ноги, то свалюсь дважды.
Сеньор Нерро. Выпейте сока, съешьте мороженное…
Сеньор Рубио. Ещё невесты нет, бал только начинается… Сеньор, что же будет с нами в конце праздника? Видите, как они танцуют: так, сяк, туда, сюда – у меня голова кругом идёт от их танцев. Эх, как они вертятся!.. Убирайтесь к чёрту, у меня всё в голове перевернулось. (Падает в кресло).
Сеньор Нерро. Пьяная рожа! Он спит. И это полицмейстер! Если бы я был на его месте… Эй, слуги! Унесите его и уложите в постель!
Сеньор Рубио (приподнимаясь). В постель? Зачем в постель? К чёрту постель! Я совершенно трезв…
Его уносят.
Сеньор Нерро. Но где же невеста? Что-то здесь, по-моему, неладно!
Входят дон Жуан и Лепорелло.
А это кто? Повыше – господин;
Тот низенький, сухой – его слуга,
Опять – испанцы!
(Всматривается в дона Жуана).
Да, по диким взорам
И по орлиному изгибу носа
В нём виден «дон».
Дон Жуан
(к Лепорелло)
Сперва вино, там – танцы,
Потом дуэль.
Лепорелло
Весёлый будет вечер!
Дон Жуан
Жених с невестой здесь?
