Лепорелло
Я спою такую песню,
Что и медведь, её услышав в спячке,
Пробудится, и тоненькие ушки
Лесная рысь проворно навострит!
Дон Жуан
Нежнее пой!
Лепорелло
Уж вы не беспокойтесь!
Спою я песню старую: её
Отвергнутый один любовник пел:
В ночь летнюю вздыхал он под балконом
И, вдохновясь, ту песню сочинил.
(Поёт).
С мухою жук на заборе… Ой ли?
В нежном сидел разговоре: «Лю-ли»!
«Муха, послать к тебе сватов? Ой ли»?
Дам тебе пару дукатов». Лю-ли!
Дон Жуан
Да не глупи же, полно!
Лепорелло
Не глупить,
Синьор? Так к прозе должен я прибегнуть,
А песенка чем дальше, тем глупей.
(Тихо в окно).
Лизетточка! Ты уже спишь? Одно словечко! Я ведь знаю, что ты не спишь. Ты на меня сердишься? Горностайчик мой, моя куколка! Как ты можешь на меня сердиться? (Дону Хуану). Проклятый мышонок! Она, наверное, не спит, а то она давно бы проснулась и мне отвечала. Нет, она не спит и молчит только из кокетства.
Дон Жуан. Откуда ты знаешь её имя?
Лепорелло. Имя? Я давно его прочёл у неё на лице, в её походке. Эх, синьор, разве вы не знаете, что по человеку и имя? Характер сейчас же виден по звуку: Амалии, например, всегда длинны и мечтательны, Каролины – вертлявы и хитры, Юлии – полны и пылки, Вильгеймины и Христины несколько похожи на истёртые монеты, имеют истасканный вид, сухощавы и бледны, Августы любят брюнетов… Наконец, синьор, если мне суждено быть несчастнейшим из смертных, то это именно потому, что родителям моим вздумалось окрестить меня именем Лепорелло! (Снова обращается к окну). Лизетта! Прелестнейшая из дев! Возлюбленная, одно словечко! Я потерял и сон, и аппетит! Твоя красота, твоя добродетель вызывают у меня слёзы.
Дон Жуан. Как чеснок!
Лепорелло. Что твоя барышня в сравнении с тобой? Вздор, козявка какая-то.
Дон Жуан. Ах ты, чучело!
Лепорелло. Ради Бога, успокойтесь: она думает, что и в самом деле так.
Дон Жуан. Ты прав: девушки поступают с речами любовника так же, как богачи с кушаньями, то есть принимают только то, что им по вкусу приходится.
Лизетта (внутри). Кто это шумит так бесстыдно? Когда ж он перестанет?
Лепорелло. Слышите: « когда ж он перестанет». Значит, она меня уже давно слышит.
Дон Жуан. Она бранится. Сразу видно, какого полёта птица.
Лепорелло. Ну, да! Вы напрактиковались порядком, а впрочем, и я в грязь лицом не ударю. (Снимает с пальца кольцо). Смотрите, вот такое колечко для девчонок настоящий талисман, любая за него трижды готова отдать свою невинность, что бы один лишь раз выскочить замуж!
Дон Жуан. Мужьям следовало бы лучше носить кольцо не на пальце, а на носу – в знак того, что их, в конце концов, непременно проведут за нос.
Лепорелло. Почему же? И на пальце неплохо смотрится. Ведь и вокруг пальца можно обвести. (В окно). Лизетта, бесценная моя! Неужели ты меня не знаешь? А я принёс обручальное колечко, что бы завтра идти с тобой к алтарю…
Дон Жуан. Прежде водили к алтарю телят и баранов, что бы там приносить их в жертву богам, а теперь водят туда же девчонок, что бы на них жениться. Ничто не ново под луной!
Лизетта. Граф Лепорелло…
Дон Жуан. Что я слышу, бездельник? Ты выдал себя за графа?
Лепорелло. Так точно, синьор: в делах любви я всегда бываю графом.
Лизетта. Граф Лепорелло! Не обманывайте бедную девушку! Берегитесь – я римлянка! Хоть я и бедна, но я клянусь Мадонной и убью вас, если вы меня обманете! Подождите, я сейчас подойду. Где кольцо?
Лепорелло. Здесь, радость моя! Возьми его. Любовь моя неизменна и чиста, как золото этого кольца. (Дону Жуану). Не беспокойтесь, синьор, оно медное и стоит всего несколько грошей – да и те я завтра выманю у неё.
Лизетта
(выходит и берёт кольцо)
Да, граф, носить кольцо твоё я буду
До гроба, с верной верностью!
Лепорелло
О Боже!
Лизетта, ангел мой! Как мать моя
Простит мне этот брак неравный? Страшно:
Её печаль, я знаю, истерзает.
Но пусть весь мир вверх дном перевернётся
(А этому, конечно, не бывать) –
Лишь бы тобой мне обладать, Лизетта!
Где Донну Анну завтра встретить мне?
Я о тебе хочу немного с нею
Поговорить.
Лизетта
Она гуляет утром
В своём саду.
Леопорелло
А где же этот сад?
Лизетта
На южный берег Тибра он выходит.
Лепорелло
Довольно. На прощанье – поцелуй.
Лизетта
Жестокий! Ты меня уж покидаешь?
Лепорелло
До завтра лишь, бесценная моя!
Я прикачу на рысаках в карете
И увезу тебя на Эбро[3], где
Мой гордый замок взносит к небу башни.
Лизетта
Иди ж сюда, прими мой поцелуй
И не забудь меня!
Дон Жуан
Назад! Кто смел
При мне здесь целоваться?
Лепорелло
Но, синьор…
Дон Жуан
Молчать! Не то сейчас прощайся с жизнью!
Лобзания – единственная пища,
Которой можно сытым быть, и кто
Целуется при мне, – тот у меня
Кусок ворует изо рта.
Лизетта
Граф, где вы?
Граф! Господин, меня покинул он! Ужасно
Презрел мой страстный поцелуй! Творец!
Граф, так пускай же гром над вами грянет,
Как здесь я двину ставнем!
Дон Жуан
Слышишь? Гром
Захлопнутого ставня на тебя
Упал! Скорей, скорей взойди, Аврора,
И пред красою дивной донны Анны
Стыда румянцем вспыхни! Лепорелло!
Поди и пригласи ко мне Лукара
И Санвиталя.
Лепорелло
А картишки?
Дон Жуан
Да,
Мой друг! Вина подашь ты нам, конечно.
На карту, на листок один ничтожный
Поставить деньги все, всю жизнь свою
И вихрю рока без границ предаться –
Вот это значит время проводить!
Я веселюсь – и всё лети не воздух!
Пусть ставка стоит жизни! Прочь – расчёт:
Ва-банк!
Лепорелло
Ведь вы две ночи уж не спали.
Дон Жуан
Мне спать? То время, что проводим мы
Без сна, у смерти мы отнимем! Пусть
Мой взор, как Солнце, будет неустанен!
(Уходит).
Лепорелло
Вот – человек! Он наслаждаться рад
Весь век! А что ж? С его высоким званьем,
С его богатством, – был бы я не лучше, –
Когда б не хуже во сто раз, чем он!
Отправлюсь к Санвиталю!
(Уходит).
Сцена вторая.
Комната доктора Фауста на Авентинском холме, освещённая лампой.
Фауст
(встаёт из-за письменного стола)
Когда ж тебе конец настанет, ночь
Несчастная? Увы, едва лишь било
Одиннадцать. Итак, опять – к работе.
К работе? К изученью? Стыд и горе!
Неутолимой жаждою томиться,
Песчинку за песчинкой подбирать,
И вдаль идти в пустыне безграничной,
Нигде не видя ей конца, и – падать
В отчаянье и в жажде… Хищным зверем
Становишься, что б только сытым быть!
Людей, их душу, сердце, мысли, чувства,
Богов и целый мир спешишь обнять, –
И вновь бросаешь всё в голодном гневе,
Как лев, горячей кровью ненасытный.
Кто так, как я, трудился? Есть ли путь
В науке иль в искусстве чуждый мне?
Без хвастовства – стократ смелей и дальше
Проникнул я, чем те рабы дрянные,
Которые, пройдя лишь первый морген,
На жалкий путь свой рады оглянуться,
Надувшись гордо пред глупцом глупейшим!
