- От помощи не откажемся, работы у нас много, и по большей части грязная она и кровавая. Если горничный твой крови боится, поначалу может и другое дело выполнять. Воды вон подать всем, сухари раздать - и то сколько рук требуется. Этакая-то жара стоит... Да ты иди пока в дом, кузен, отдохни с дороги, Ядвиг распорядится стол накрыть. Позже увидимся, а сейчас извини, мне надо продолжить обход нашего лазарета.

Хозяин сидел в гостиной и читал толстую военную энциклопедию, сосредоточенно хмурясь и шевеля губами.

- Марлин, - обрадовался он гостю, - как хорошо, что вы приехали! А Дори мой целый лазарет дома учредил, и днем, и ночью возле страдальцев кружится! А что же ты один, любезный кузен? – заглядывая за спину князю, удивился Ядвиг. – А что же Тефи с сыном? Во дворе остались? Пусть заходят, пообедаете с дороги.

- Аликс сбежал на войну, а Тефан остался в поместье ждать его возвращения, - сурово поджав губы, ответил Марлин, - да и я уж жалею, что оставил его одного и уехал из дома.

- На войну сбежал? – задумчиво пожевал губами старый офицер. – Надо же! Отважный парень, хоть и мал годами! Я всегда замечал в нем какую-то особинку…

- Да какая тут особинка, Ядвиг? – вздохнул Марлин, присаживаясь на диван. – Королевская кровь, вот какая! Я не говорил этого раньше, уважая желание Тефи, но теперь можно. Ты не из болтливых, да и вряд ли мы переживём это лето!

- Сын короля Альберта! – казалось, Ядвиг не очень-то и удивился услышанной новости. - Я давно подозревал что-то подобное. Я видел портрет нынешнего государя, и смело могу сказать, что Аликс чрезвычайно похож на него, внешне, конечно. Что же касается его смелого поступка, то тут я бы сказал... - он замолчал и задумался, рассеянно перелистывая шуршащие листы энциклопедии, словно не зная, стоит ли продолжать начатую мысль.

- Что ты имеешь ввиду, Ядвиг?

- Об этом не принято говорить, но…сбежать на войну навстречу опасностям явно не в характере членов королевской семьи, так что в этом Аликс удался вовсе не в своих царственных предков.

- Что ж, - в первый раз со времени своего появления в гостиной, улыбнулся князь Марлин, - есть в кого! Мой дед воевал, и неплохо, да и Уллияны не все такие трусы, как покойный Ярит.

- Да, глупо ушел из мира отец Тефана, - переключился на новую тему Ядвиг, - надо же, какой редкий случай - участвовать в поединке в качестве секунданта и попасть под шальную пулю!

- Может, не такая уж она была и шальная, - прищурился Марлин, - Ярит со своим несносным нравом многим был неприятен. Ну да ладно, не будем об этом. Ты мне лучше скажи, как бывший военный. Как думаешь, сдадут Матару?

- Трудно ответить односложно, кузен. Сила у противника велика, а наши армии разрознены. Большое сражение давать здесь опасно, хотя позиция на первый взгляд кажется выгодной. Но это только на первый взгляд, а если вникнуть поглубже, то всё предстает совершенно в ином виде. Да, у нас есть старинная крепость, сложенная из чрезвычайно прочного камня, способная выдержать самые крупные пушечные ядра, а также глубокие крутобережные рвы и земляные укрепления, удобно сочетающиеся с башнями и стенами. Однако всё это безнадежно устарело, а со стороны реки так и вовсе разрушено, да и методы ведения военных действий теперь иные. Двести лет назад за такой цитаделью можно было отсиживаться не один месяц, но теперь город не спасут ни стены, ни рвы. Башни обветшали и осыпались, крепость давно не ремонтировали, никакого гарнизона и артиллерии в неё не поставили.

- Но почему же, Ядвиг?

- Не знаю. Думаю, не планировали допустить до Матары противника.

- Чего ж нам следует ждать?

- Поживем – увидим. А пока пойдем-ка в столовую, кузен. Мудрая поговорка гласит – война войной, а обед по расписанию.

Глава 6

Отправив дядюшку в тыл, Тефан развернул лихорадочную деятельность, вовлекая в работу и убитого горем Теа. Омеги упаковывали в крепкие короба наиболее ценные вещи и с помощью лакея надежно закапывали их в саду, одновременно повара и горничные сносили на подводы муку, сахар, соль и прочую снедь, а также полотно и простыни, льняные и бязевые рубахи - всё, что могло сойти за перевязочные средства. Граф справедливо предполагал, что если война докатится до их родных мест, могут появиться и раненые, а значит, их надо будет лечить и кормить.

Меньше, чем за неделю всё нужное было отобрано и переправлено на Выселки. Дом опустел, поскольку даже почти всю мебель снесли в подвалы. Слуги уехали, остался лишь Теа да повар, а из мужчин – новый лакей Исидор. Оставшись без дела, Тефи не находил себе места. Как неприкаянный, бродил он по гулким большим залам, натыкаясь на стены и запинаясь о пороги. В голову лезли всякие ужасы, он гнал их от себя, но они не уходили. Ему представлялся Аликс, голодный и утомленный… Где он скитается? А вдруг попал к врагам? Он ведь совсем ещё ребенок!

Ноги сами привели графа в мастерскую. Остановившись на пороге, Тефи с грустью оглядел большую комнату, всё еще остающуюся в прежнем виде, потому что он ничего не трогал здесь, движимый неким мистическим чувством. Ему казалось, что до тех пор, когда здесь лежат его альбомы, кисти и краски, пока висит не стене портрет короля, - до тех пор ни с ним, ни с домом не случится ничего плохого.

«Я обманывал себя, - с горечью подумал он, не решаясь пройти в студию, - тешил себя пустыми надеждами. Но прошла уже целая неделя, началась вторая, а я не получил от сына никакого известия. Аликс не вернулся, а злодеи близко. Надо решаться, надо заставить себя это сделать!»

Тефан толкнул себя вперед, призывая вернуться покинувшее его мужество. «ЭТО может случиться в любой час! Я должен подготовиться!» - твердил он как заклинание, лихорадочно укладывая рисовальные принадлежности в заранее припасённые большие коробки. В самую последнюю очередь граф снял со стены портрет, и прежде чем вынуть полотно из рамы, долго держал его в руках, вглядываясь в любимые глаза Альберта.

- Где ты теперь? – не то вздохнул, не то всхлипнул он, не в силах оторвать глаз от дорогого лица. – Может, при армии, может в столице? В любом случае - невыносимая ноша легла на твои плечи! Ты так раним, так чувствителен! Если бы мог я помочь тебе, разделить с тобой горе и беды, поддержать тебя в лихую пору! Увы, я ничего не могу сделать даже для нашего сына, я не знаю, где он и что с ним, не знаю, суждено ли ему вернуться, я могу только ждать и надеяться…