- Соглашайся, - видя его колебания, продолжал комендант.– У тебя всё равно нет выбора, или будешь господином в завоеванном нами Наймане, или пойдешь в бордель, иного не дано! Смотри, что я сегодня получил - наши войска вошли в вашу столицу! Война закончена, теперь мы здесь хозяева, так что тебе прямой резон оказывать содействие в разгроме последних шаек диких партизан, чтобы потом…
Не слушая, омега выхватил пакет, начал читать, лихорадочно бегая глазами по мелким строчкам.
- Я … я согласен, - потерянно пролепетал он, дочитав роковую бумагу. – Сделаю всё, что ты прикажешь…
- Вот и отлично, сладкий мой, - комендант удовлетворенно вздохнул, чмокнул любовника в надушенную щёчку. – Начало операции назначено на послезавтра. Инструкции получишь перед выходом. Но помни! Мы измены не прощаем! Из-под земли достанем, помни это! Вечером жду, уж отлюблю тебя, как надо, на прощание!
- Не беспокойся, - обречённо выдохнул Вилан. – Я не подведу.
Глава 19
"Дикий партизан" Илай произвёл на Вилана совсем не то впечатление, которое он ожидал. Вместо грубого неотёсанного мужика, похожего на тех, что громили поместье его отца, он увидел мужественные благородные черты знатного человека, безупречную осанку военного, изысканную изящность человека, рождённого властвовать. Этого не могли скрыть ни крестьянская одежда, ни окладистая чёрная борода. «Дворянин? Несомненно! Причем, высокого положения. Но как, откуда он здесь?»
Альфа представился, и все сомнения отпали. Князь Илай Эйден…
Вилан умело имитировал обморок, исподтишка наблюдая за ним, а также давая себе время справиться с неуместным смущением и собраться с мыслями. Крепкие объятия Эйдена неожиданно оказались приятны, и омега с трепетом и интересом ждал продолжения. Что партизан предпримет дальше? Может, понесёт его на руках, потом посадит впереди себя на коня? Виль совсем не возражал бы против такого способа передвижения… Соблазнить его, насладиться опасной любовной игрой, а уж потом выполнить задание? Приключение могло бы принять романтический характер…
Итак, лошадь? Он прижмется спиной к крепкой груди князя и поплывет через лес в кольце его рук, как в ласковом облаке, а альфа будет вдыхать его соблазнительный запах и желать большего. И может быть, там, в их лесном логове, (или где они обитают, эти партизаны?) он унесет его в свою хижину (должна же у предводителя партизан быть своя хижина?), бросит на роскошную постель (или на грубый топчан, устеленный шкурами) и сделает своим?..
…Шпион разочарованно вздохнул, почувствовав, что Эйден отстранился и бережно уложил его на сидение кареты.
- Турин! Позаботься о пленнике! – крикнул он кому-то из своих партизан.
Это совершенно не устраивало омегу, и он резко переменил тактику. Мучительно простонав, Вилан приоткрыл глаза, точным движением нашел руку князя и прижал к своей груди.
- О нет, не оставляйте меня, Ваше Сиятельство, прошу вас, - прошептал он, умоляюще глядя Илаю прямо в глаза. – После всего пережитого я боюсь оставаться один! Если бы вы только знали, каких ужасов я натерпелся за время плена! Ах, эти злодеи! Мои родители, семья… это ужасно! Весь дом в огне, кругом мёртвые тела... Меня грубо схватили, затолкали в повозку… и повезли неведомо куда, - омега резко подался вперед и прижался головой к его груди.
- Я вам сочувствую, - Илай взял омегу за хрупкие плечи и несколько отстранил от себя. - Скажите мне, кто вы? Почему вас держали в плену?
В голосе Эйдена растерянность. Что же, отлично, начало положено. Только бы не потерять теперь чувства меры…
- Я Вилан, единственный сын Париса Айхе. Наша семья была одной из самых знатных в Матаре, а теперь… - омега выдавил на лицо пару натуральных слезинок и снова припал к Илаю, почти коснувшись губами его заросшей бородой щеки. Правой рукой обольститель умело и чувственно перебирал жёсткие чёрные волосы у него на затылке, - …теперь мой любимый отец лежит там, где его настигла вражеская пуля, всеми забытый, не погребённый, словно дикий зверь… О нет, не уходите, умоляю! Не оставляйте меня одного!
Вилан провел рукой по шее князя, задев ухо, потом по губам, и далее ладонь скользнула вниз, в распахнутый ворот крестьянской рубахи.
- Турин доставит вас в поместье, - Эйден выпрямился, и руки омеги упали вниз. – Прошу простить, но у меня много важных дел. Увидимся позже, теперь же позвольте откланяться. Вы не один и в безопасности, вам нечего бояться.
- Простите мою несдержанность. Я вам так рад, так благодарен за своё спасение, что не смог справиться с чувствами, - Вилан томно вздохнул, потом заставил себя улыбнуться. Не выиграно только первое сражение, все основные битвы впереди!
«Берегитесь, князь Эйден! Против моих чар не устоял ещё ни один альфа, ибо все вы одинаковы, что наши, что карейцы! Стоит обнять, поцеловать или подставить обнаженное плечо под вашу шаловливую руку, как вы тут же сдаёте бастионы своих высоких моральных устоев и делаетесь послушными, как ласковые котята!»
***
- Что же теперь будет, Ваше Сиятельство? – пытливо заглядывая в лицо Тефи, спрашивал Наст.
- Война еще не окончена, Наст. Матара тоже ведь захвачена, но мы воюем всё равно. Не сложим ружей и теперь, наоборот, будем ещё смелее! Ты посмотри на наших партизан! Сначала носы повесили, а теперь? Слышишь, кричат: «Поляжем, как один, но отомстим за нашу столицу! Голыми руками растерзаем злодеев! Не будет им пощады!»
- Вы правы, господин. Наши крестьяне мирные, но ежели их разозлить, удержу не знают. Не поздоровится врагу, кто раньше и не воевал, придут в отряд! Но всё равно, жалко столицу, такая там красота была!.. А как же наш король, где он сейчас, если враги вошли в город?
- Не знаю, милый, - задумчиво покачал головой граф, - наверно, с армией ушел. Мы здесь отрезаны от мира и не знаем новостей. Даже разведчики в Матаре ничего не сообщают толком.
- Матара, да... - вздохнул Наст, - видели бы, как она горела! Кромешный ад, в глазах стоит! И князь Марлин в том пекле сгинул... В этом моя вина. Если бы я с ним остался, может, Его Светлость был бы с нами сейчас, в поместье, – омега замолчал и ткнулся в локоть головой.
