С требованием отказаться от царствования во дворец к Шуйскому снова явился Захарий Ляпунов. Шуйский вынужден был уступить силе. Его вместе с юной супругой 17 июля 1610 г. вывезли из Кремля и поселили в старом собственном доме, где он стал ждать участи Бориса Годунова и его семьи, зная, что шаг с престола — это шаг к могиле.

В столице началось смятение. Захарий Ляпунов просил русских бояр-изменников связать Лжедмитрия и привезти его в Москву (так условились ранее). Но тушинские мятежники обманули московских бояр: они не хотели выдавать своего Дмитрия.

Патриарх Гермоген снова признал освободить царя Василия и посадить на трон, но его никто не слушал. 18 июля Василия и его жену Марию насильно постригли в монашество. Супруга Василия кричала, стенала, но их разлучили. Шуйского отправили в Чудов монастырь, Марию — в монастырь в селе Иваново. Двух братьев царя посадили под домашний арест. Никто, кроме Гермогена, не противился насилию.

Так Москва поступила с царем, который хотел снискать любовь россиян умеренностью в наказаниях, терпимостью общественной свободы, ревностью к гражданскому образованию, который не терялся в самых чрезвычайных бедствиях, оказывал готовность умереть, сохраняя достоинство государя. Но удивительная судьба царя Василия Иоанновича ни в унижении, ни в славе еще не завершилась.

Итак, временно власть в стране перешла к тем боярам и вождям дворянства (Мстиславским, Ляпуновым, Голицыным и др.), которые были решительными противниками и Шуйского, и самозванца, и поляков. Они потребовали от гетмана Жолкевского, чтобы тот покинул пределы России. «Не требуем твоей защиты, — писали бояре, — не приближайся, или встретим тебя, как неприятеля!». Но Боярская дума, утвердив за собой верховную власть, не могла удержать ее в своих слабых руках. Самозванец грозил Москве нападением, польский гетман приближался к столице, народ вольничал.

Тогда Федор Иоаннович Мстиславский, старший из думных бояр, очевидно, предварительно посоветовавшись, объявил, что нынешние россияне, как и древние новгородцы, должны искать царя вне пределов государства, и предложил место царя занять польскому царевичу Владиславу, который должен был взять обязательство принять православие. Но были и другие мнения. Предлагались в цари князь Василий Голицын и юный Михаил, сын Филарета. Голоса в Думе разошлись. Однако большинство приняло совет Мстиславского. Народ на Лобном месте решил то же, что и Дума.

Начались переговоры москвитян с гетманом Жолкевским. Выработали условия, но они должны были быть подкреплены согласием Сигизмунда, а он больше всего заботился о присоединении Смоленска к Литве. Гетман Жолкевский, не имея полномочий от короля, действовал от его имени, превышая свою власть. Россияне и Жолкевский дали клятвенное обещание соблюдать выработанные условия и признавали новым русским царем Владислава.

Гонцы спешили во все города объявить имя нового царя. Но Сигизмунд не соглашался с подписанными условиями. Он сам претендовал на воцарение в России. Король Польши приказал своему гетману взять Москву именем Сигизмунда, а не Владислава. Жолкевский, понимая сложность политической ситуации, не стал выполнять требования короля и скрыл их даже от своего окружения. Гетман призывал воеводу Сапегу присоединиться к его войску, а самозванца низвергнуть, отправив его в Гродно или Самбор. Лжедмитрий II, находясь в Угрешском монастыре (под Калугой), не хотел и слышать ни о каких условиях соглашения с польским королем, заявив «Хочу лучше жить в крестьянской избе, чем милостью Сигизмунда!». Марина вбежала в горницу, пылая гневом, начала поносить короля, злословить, а затем сказала: «Теперь слушайте мое предложение. Пусть Сигизмунд уступит царю Дмитрию Краков и возьмет от него в знак милости Варшаву». Жолкевский, объединившись с князем Мстиславским, стоявшим во главе рати москвитян, стал угрожать Сапеге, и Сапега перешел на сторону гетмана поляков. Россияне и тушинские поляки оставили Лжедмитрия II. 26 августа 1610 г. самозванец с Мариной и атаманом Заруцким с небольшим отрядом татар, казаков и немногих россиян ускакали в Калугу.

Польский гетман Жолкевский действовал усердно. По существу, началось царствование Владислава в Москве, Туле, Рязани, Твери, Владимире, Ярославле и других городах. Чеканили монеты с образом нового царя, молились в храмах за его здравие, от его имени уже писались указы. Многие радовались наступившему спокойствию. Патриарх скрывал от народа горести, которые ожидались от поляков. Дальновидный Жолкевский не хотел прямолинейно и навязчиво добиваться нужных ему решений в Думе. Он довольствовался внушениями и советами.

11 сентября 1610 г. к Сигизмунду III Ваза из Москвы были направлены послы, а через 10 дней поляки были уже в Кремле. Таким образом, произошло первое нарушение договора, согласно которому гетман должен был отступить к Можайску. Поляки сообщили, что они прибыли в Россию якобы для усмирения черни и самозванца. Польские войска пришли в Москву ночью при свернутых знаменах. Народ негодовал, но вскоре утих, думая, что они истинно хотят защитить россиян. Эти мнимые защитники заняли в Кремле, Китай-городе, Белом городе все укрепления, башни и ворота. Они овладели пушками, боеприпасами и расположились в царских палатах. Никто из поляков не оскорблял жителей, не своевольничал. Гетман властвовал, но от имени Думы. Россияне спокойно взирали на несчастного Василия Шуйского, который фактически оказался пленником поляков. Гетман Жолкевский выслал Шуйского с литовским приставом в Успенский Иосифов Волоцкий монастырь (Иосифо-Волоколамский).

Гетман ждал прибытия Владислава в Москву, но судьба готовила России новые искушения и новые имена.

Как Василий в свое время завидовал Михаилу Скопину-Шуйскому, так и Сигизмунд III Ваза со своими панами завидовал гетману Жолкевскому. Недруги гетмана Потоцкие не советовали Сигизмунду отдавать 15-летнего юношу на престол России. К тому же король сам хотел быть царем России, ее завоевателем.

К Сигизмунду (не без участия гетмана Жолкевского) прибыли московские послы — князь Василий Васильевич Голицын и митрополит Ростовский и Ярославский Филарет с наказом об условиях принятия Москвой Владислава. Король не дал согласия на царствование своему сыну. Так неудачно окончилась русская миссия в Польшу. Паны грозили послам: «Скоро будет конец терпению и Смоленску! На вас ляжет его пепел и кровь жителей!».

Узнав об этой неудаче русских послов, Жолкевский решил сам отправиться к Сигизмунду. Гетман выехал в Польшу, с собой он взял Василия Шуйского и двух его братьев. Жене князя Дмитрия Шуйского было разрешено ехать вместе с мужем, а несчастную царицу перевезли в Суздальскую девичью обитель. Москвитяне с любопытством смотрели на отъезд своего бывшего царя.

Поляки встретили гетмана в королевском стане под Смоленском пышно и торжественно. Все взоры сенаторов, воевод были обращены на плененного царя, который не стал кланяться Сигизмунду. Твердость Василия, его величие и разум заслужили удивление поляков. Он, лишенный венца, стал честью России.

Сигизмунд не согласился с доводами гетмана и не подтвердил его договора с россиянами. Жолкевским вынужден был проводить линию короля и тоже выдвинул требование впустить польских ратников в Смоленск. Русские послы с этим предложением не согласились. Тогда 21 ноября 1610 г. поляки начали приступ города, но он окончился для них неудачно.

Прошли два месяца. Дума знала, что русские послы живут у короля в неволе, знала о штурме Смоленска, но все еще ждала Владислава. Между тем, Сигизмунд начал давать указания Думе о награждении бояр и сановников, угодных ему и его политике: Салтыковых, Долгорукого, Молчанова. Король жаловал чины, места, деньги. Одним словом, он действовал в России как властелин. Знатные люди начали ездить в Польшу и просить у короля милостей.

Народ заволновался. Польские отряды снова начали грабить и убивать россиян. Бесчинствовал также и польский полковник Лисовский, он разграбил Великие Луки и другие российские города. Шведский полководец Делагарди приступил к захвату земель России в пользу Швеции. Он стал предлагать в русские цари своих принцев. Делагарди занял Ладогу, осадил Кексгольм.