Амакир заметил движение на севере. Что-то пересекло горизонт и приближалось. Он вытащил болтер и скользнул в тени позади камней, задержав дыхание и вглядываясь в темноту.

— Пракордиан? — воксировал он.

— Капитан?

— В укрытие. Приближаются цели.

— Понял.

Амакир проверил, как там Феоркан и Макело. Все четверо Несущих Слово двигались по пустыне довольно далеко друг от друга, и только Амакир засек движение.

В полукилометре от него появилось еще что-то, похожее на человека, но крупнее. Оно слабо мерцало, двигаясь от укрытия к укрытию. Амакир рискнул выйти из собственного убежища и начал легко ступать меж тенями, держа болтер наготове.

— Капитан? Взял на мушку.

Это был Макело. Амакир застыл на месте.

— Слева. На семьдесят градусов.

Амакир бросил взгляд вверх и увидел Макело, чей красный доспех выглядел тусклым в темноте. Прищурившись, он смотрел вдоль ствола своего болтера. Макело был из самых молодых боевых братьев Несущих Слово, причем одним из самых одаренных — поговаривали, что его ждут великие свершения, если он сможет прожить достаточно долго, чтобы назвать себя ветераном. К тому же, он был метким стрелком, даже для космического десантника, и по привычке заряжал свой переделанный болтер заглушенными снарядами.

— Чистый выстрел, капитан.

— Кто эта цель?

Повисла пауза. Потом…

— Нижние боги, — воксировал Макело. — Ты вообще не умеешь прятаться, Врокс.

В ответ в воксе прозвучал металлический рык. С тех пор, как Врокса одолел вирус облитератора, он не мог говорить, но эмоции были и так понятны.

— Фаэдос? — спросил Амакир по каналу всего отряда.

— Приветствую, капитан, — ответили ему. — Хвала всему.

Фаэдос. Хорошо. Амакир понимал, что разделять ковен рискованно, но теперь Фаэдос, Скарлан и Врокс вернулись, и они снова были в полной силе.

— Хвала всему, — отозвался Амакир. — Постарайся не столь очевидно выдавать свое присутствие, Фаэдос. Если бы Макело был врагом, ты бы потерял половину огневой мощи.

Фаэдос перебрался через ближайшую кучу камней и помахал Вроксу и Скарлану, чтобы они двигались вперед. Он ничего не сказал, но Амакир знал, что Фаэдос будет при каждой возможности медитировать на свою ошибку, словно принимая как факт, что неудачи дают ему силу. Фаэдос испытывал жгучее желание стать одним из жрецов легиона, Темным Апостолом, который с молитвой на устах ведет Несущих Слово в битву. Может быть, однажды у него даже получится. В Мальстриме происходили и более странные вещи, хотя Фаэдосу не суждено в ближайшее время взять в руки проклятый крозиус. Ему придется выстрадать гораздо больше, прежде чем он начнет по-настоящему понимать Хаос.

— Мы многое узнали, — начал Фаэдос, приблизившись, — от туземцев. Мы допрашивали тех, на кого натыкались. Все племена пришли в движение. Они приходят даже из южных лесов и от океанов. У них появился лидер, человек по имени Голгоф. Говорят, что вернулись демоны. Может быть, это Карнулон?

— Возможно, — ответил Амакир. — Но маловероятно. Он должен знать, что мы здесь, и не будет так сильно открываться. Однако вот это, — Амакир сделал жест в сторону огромной рваной дыры в земле, — его рук дело. Здесь что-то выпустили на свободу, и для этого нужен был чародей редкого могущества.

Фаэдос подвел Врокса и Скарлана к укрытию Амакира. Он посмотрел на громадный кратер и еле слышно пробормотал про себя молитву Пантеону, осознав, какую нужно было высвободить мощь, чтобы нанести земле подобную рану.

— Здесь всюду несет колдуном, — сказал Пракордиан, появившись из мрака. — Он истекает силой, как кровью. Если он не остановится, то иссушит себя, — он помолчал, размышляя. — Ему все равно, умрет он или нет.

Зрачки Пракордиана были расширены, он шатался на ходу, будто пьяный. И его действительно опьяняло колдовство, оставшееся от заклинания освобождения, и энергия, которая вытекла из гробницы после ее разрушения.

— Чего он хочет? — спросил Макело, который все еще нес дозор на вершине кучи камней. — Капитан, это же бессмысленно. Карнулон служил еще до Ереси, учился при дворе самого примарха Лоргара. У него было более чем достаточно возможностей для саботажа и предательства. Если он просто хотел заставить легион страдать, то мог бы сделать это, не сбегая. На Торвендисе нет ничего, что для него что-то значит. Что он пытается свершить? Зачем начинать войну здесь, когда вся его жизнь — война с Несущими Слово?

Как это часто бывало, Макело был прав. Миссия заключалась не только в том, чтобы найти и уничтожить Карнулона, но и выяснить, что могло заставить столь старого члена Несущих Слово отринуть свой легион. Из всех легионов-предателей Несущие Слово могли похвастаться наибольшей дисциплиной и фанатичной преданностью делу Хаоса, и то, что могло нарушить такую дисциплину, было куда опасней, чем сам Карнулон.

— Если Карнулон — с этим Голгофом, то мы должны поторопиться, иначе мы можем легко потерять его, — Амакир обращался ко всему ковену. — Пракордиан говорит, что его армия прорвалась через внешнюю линию обороны леди Харибдии и вторглась в ее царство. Когда начнется битва за город леди Харибдии, то война захлестнет полконтинента, и Карнулон затеряется в ней. Феоркан?

— Капитан? — отозвался разведчик.

— Двинешься во главе отряда. Макело, Врокс, пойдете сзади. Пракордиан, оставайся со мной. Направляемся к южной стене — нам надо быть там, где убивают. Хвала всему, Несущие Слово. Выдвигаемся.

Слухи на Торвендисе распространяются быстрее, чем солнца путешествуют по небу. Любое событие достаточной важности в считанные часы станет известно во всех уголках света, как будто вести переносят скалы, горы и ветра.

Понадобилось воистину катастрофическое событие, чтобы пронизать перешептывания легенд и привлечь внимание планеты. Но угроза леди Харибдии, которая так долго доминировала над Торвендисом, стоила разговоров. Планета знала, что будет война — рано или поздно она всегда наступала, если только запастись терпением. Нужна была лишь искра, чтобы возгорелись битвы, и скверна Сс’лла Ш’Карра распространялась вновь. Кому-то удалось создать из горного сброда армию, которая внушала страх, и в западных стенах теперь был пролом, через который хлынуло это войско.

Это могло быть началом нового цикла демонического мира, новым танцем сил, выясняющих, кому достанется честь владения планетой в новом веке.

Горы Канис опустели, ушли даже те племена, что остались ранее — некоторые вдохновились рассказами о победах Голгофа, другие испугались, что тот вернется с триумфом и истребит тех, кто не пошел с ним. Племя Хищной Птицы и разрозненные болотные кочевники, которые почитали тотем Ящерицы, пересекли горы и устремились в брешь, смешавшись с растущей ордой, что пробивала себе путь на восток.

Народы охотников за головами и шаманов сорвались с насиженных мест в наполненных испарениями джунглях и направились на север. Некоторые говорили, что загадочный волшебник повелел им присоединиться к крестовому походу Голгофа, другие следовали за воем демонов. Каноэ, вырубленные из разумных деревьев, переполняли новые реки, текущие там, где раньше были пустыни, и колонны воинов змеились на север, ориентируясь на танцующие звезды.

С изрезанного горного побережья прибыли драккары с воинством налетчиков, которые долго пребывали под властью Змеи и видели в Голгофе лидера, способного сделать их выше Змеи, если они докажут, чего стоят в бою. У пролома они встретились с налетчиками с другого края планеты, которые приплыли на джонках с изломанных островов на юге от континента, чтобы построить собственное государство на руинах города леди Харибдии. Даже пустынные племена, чья родина была уничтожена, пришли искать что-нибудь или кого-нибудь, за кого можно было сражаться, и их притянуло к орде Голгофа, словно гравитацией.

Они приходили из всех уголков Торвендиса, народы слишком малые или слабые, чтобы их стоило уничтожить, и такие, о которых никогда не слышали советники леди Харибдии, но когда все они собрались под одним знаменем, их оказалось слишком много, чтобы можно было сосчитать. К тому времени, как Сс’лл Ш’Карр и Голгоф из Изумрудного Меча добрались до границ собственно города, они возглавляли армию, которая была больше, чем любое войско, какое видел Торвендис на протяжении сотен лет.