Магос протянул механодендриты к встречающимся лучами красного света и поместил сферу в центре, где они сталкивалась. Она зависла, зажатая двумя лучами, а Дариок-Гренд'аль вновь отошел.

Темные металлические кольца начали вращаться, все три двигались по различным орбитам друг вокруг друга, кружась плавно и с нарастающей скоростью. Звук отброшено вращающимися кольцами воздуха нарастал, и скоро прекратился в непрерывный гул. Красное сияние двух лучей начало рассеиваться, наполняя созданную все ускоряющимися кольцами сферу.

Глаза Мардука сомкнулись на серебряном шаре, Регуляторе Связей, который висел без движения в центре быстро вращающихся колец. Сначала не произошло ничего, но затем сфера засияла зеленым, иероглифы ксеносов проступили на гладкой металлической поверхности. Они ярко засветились, а потом сфера словно расплавилась, её безукоризненная поверхность превратилась в семь колец, вращающихся вокруг пылающего зеленого ядра.

Они начали вращаться, повторяя движения более крупных колец, созданных Дариоком-Гренд'алем, хотя их движения были гораздо медленнее.

После поворота рычага красные лучи стали ярче и плотнее, превратив зеленое свечение в центре сферы ксеносов в демонически яркий пурпурный свет.

— Оно работает, — с ухмылкой сказал Мардук. Оно принадлежало ему.

Зеленые молнии замерцали на вершине черной пирамиды, когда тюрьма древнего существа, известного как Неумирающий, была разрушена. Из земли вырвались огромные клубы дыма, когда огромная пирамида начала подниматься, зеленые иероглифы разгорались на её стенах. Она была больше чем любой линкор и двигались к темному небу, питаемая устройствами за гранью человеческого понимания, созданными теми, кто существовал до того, как родились сами звезды.

Большая часть огромной пирамиды скрывалась под скалами, взмывая в небеса, она расколола землю, отбросив тень на весь континент внизу. Пирамида взлетала все выше, зеленые молнии трещали на её гладких стенах.

Направляемая бессмертной волей Неумирающего, она двинулась к злобному красному бельму, пятнающему ночное небо, к Оку Ужаса, к тому, кто освободил древнее существо из заточения.

Вдоль покрытых лезвиями стен Базилики Слова поднималось зловоние немытых тел людей, которое восходящие потоки воздуха смешивали с тяжёлым ароматом благовоний и металлическим привкусом недавно пролитой крови. В воздухе повис электрический привкус Хаоса.

Балкон выступал из одного из великих шпилей базилики в пяти километрах над толпами. Поверхность демонического мира Сикарус являла собой улей из мавзолеев и храмов, хотя на такой высоте его частично скрывали кроваво-красные облака, которые кружились вокруг шпилей. На балконе бок о бок стояли два святых воителя, которые взирали на небеса своей малой родины.

Всюду, куда не бросить взгляд, к небесам тянулись колоссальные башни, а в храмах звонили в десятки тысяч скорбных погребальных колоколов. От миллионов прозелитов на улицах доносились стоны боли и экстаза — кошмарный звук, который возносили ввысь термальные испарения кровавых подземных топок и демонических кузниц.

Бескожие демоны кружили над головой. Другие сдирали плоть с десятков тысяч живых жертв, насаженных на колья по бокам шпилей базилики.

По занавесу из содранной кожи за спинами святых воинов прошла рябь.

— Пусть они раскроют себя, — заговорил Эреб, Первый Капеллан Несущих Слово. Его голос был низким и пугающим, — узнай, как далеко протекает река их порчи.

Голова святого демагога была выбрита и смазана маслами. Кожу на его скальпе покрывала сложная клинопись, которая превращала плоть капеллана в живую Книгу Лоргара. Мёртвые и холодные глаза Эреба ничего не выражали. В их зеркальной тьме Мардук видел себя в окружении мертвенно-бледного пламени эфира.

— Как пожелаете, милорд.

— Их целью будет обман и смущение. Они будут копать под тебя, пытаться привлечь на свою сторону тебя и твоих капитанов. Доверяй лишь своим суждениям.

— Я понимаю, милорд, — сказал Мардук, — я не подведу вас.

— Увидим.

Мардук последовал за взглядом Первого Капеллана, который смотрел в горизонт.

Тёмный Апостол понял, о чём размышляет Эреб, хотя не было видно ничего, кроме бесконечных шпилей, куполов кафедральных соборов и башен гехемахнет.

Казалось, что вечность прошла с тех пор, как благословенный Лоргар покинул легион своих последователей. Тысячелетия назад златокожий демонический примарх заперся в Темплум Инфицио и запретил всем нарушать его медитацию. Велика была скорбь Воинств, когда святой Лоргар огласил свою волю, ибо никогда ещё не были они разделены с восхваляемым Уризеном, как его звали воинские братства. Темплум Инфицио был окружён пустыней костей и воздвигнут восемью миллионами рабов-адептов, которые отдали свои жизни на стройке и пропитали камни храма своей кровью. И глас всего легиона вознесся в трауре, когда великие двери темплума были запечатаны, чтобы никогда не быть открытыми до окончания поста Лоргара.

Века складывались в тысячелетия, но каждый день во имя Уризена возжигали десятки тысяч кровавых свечей. А его имя было на измученных устах десяти миллионов кающихся грешников, которые молили Лоргара вернуться.

В его отсутствии Совет Сикаруса продолжал направлять паству, дабы легион остался верен заветам своего примарха.

— Он вернётся к нам, милорд? — спросил Мардук.

— В своё время, — заверил его Эреб. — Имей веру, Апостол.

Мардук прикоснулся к глифу Лоргара, которым был заклеймен его лоб, и прошептал молитву. Затем он поднял взор и прищурился, глядя на пылающие небеса и величие чистого варпа.

На низкой орбите над головой висели тринадцать неподвижных грозных боевых кораблей — пять полных Воинств были готовы ринуться в Тёмный Крестовый Поход против ненавистного Империума. Среди смертоносного косяка был и его корабль, «Инфидус Дьяволус», чьи борта ощетинились орудиями и пусковыми палубами, а над бронированным корпусом вздымались пирамиды и храмовые башни.

— Крестовый Поход ждёт тебя, Мардук, — произнес Эреб. — Да пребудет с тобой благословение Лоргара.

— И с вами, милорд, — Тёмный Апостол низко поклонился. Он развернулся и вышел с балкона, откинув занавес из содранной кожи.

Эреб наблюдал за уходом Мардука, а затем повернулся к далёкому горизонту.

— Давайте же, братья мои. Сыграйте против меня.

Клыкастые пасти десятка гротескных мизерикордов изрыгали благовония, которые наполняли тускло освещённые внутренности шаттла. Воители Воинства, чьи генетически усиленные тела были заключены в тяжелые доспехи цвета свернувшейся крови, сидели в медитативном безмолвии плечом к плечу и вдыхали тяжелый дым.

Согбенные существа заковыляли из бокового нефа для нанесения святой мази на доспехи. Лица были скрыты под глубокими капюшонами. Они шептали благочестивые молитвы и благословения, исполняя свою работу.

Кол Бадар взмахом руки отослал их прочь и зарычал, заставив существ засуетиться.

Его покрытое множеством шрамов после тысячелетий горькой войны лицо снизу освещала рубиново-красная подсветка древнего терминаторского доспеха. Голова казалась крошечной по сравнению с огромным доспехом, в который воин был запечатан навеки. Сегментированные кабели пронзали омертвевшую плоть на шее и висках.

— Инициировать последовательность вхождения в док, — прокаркал механический голос. Кол Бадара встряхнуло, когда заработали тормозные двигатели шаттла.