— Но это же глупо, — сказала она. — Зачем им преследовать нас?

Дафан уже понял, что его первое предположение, вероятно, было ошибочным.

— Должно быть, они направляются к источнику воды, — сказал он. — У них, наверное, есть карта. Захватчикам не обойтись здесь без хороших карт — и они, наверное, уже давно готовили вторжение в Гульзакандру.

Гицилла не ответила сразу — ее губы шевелились, когда она пыталась подсчитать грузовики, но это было нелегко, пока остальные машины шли в колонне за передним грузовиком.

— Их там не так много, — сказал Дафан. — Пять или шесть, может быть, семь. Авангард — вероятно, разведчики. Там впереди есть холм — может быть, они хотят занять его и устроить там наблюдательный пост. Это единственная возвышенность на много миль, и они не знают, что с его вершины не на что особо смотреть, кругом одни пустые равнины.

— Мы этого не знаем, — заметила Гицилла. — Может быть, где-то рядом находится лагерь армии Гавалона.

— Если бы армия Гавалона была тут, — возразил Дафан, — наши бы уже заняли холм. Ну а нам что делать? Лучшее укрытие здесь у пруда, но если мы не отойдем подальше, а они решат остановиться и набрать воды, мы сильно рискуем.

— Мы должны попытаться выяснить, зачем они здесь, — сказала Гицилла, хотя и не слишком убедительно. — Это может быть важно.

— Это не принесет никакой пользы, если мы не сможем никому сообщить, что мы выяснили, — сказал Дафан — но он понимал, что они спорят слишком долго. Скорость, с которой двигались грузовики, была просто удивительной для того, кто привык видеть лишь медленно бредущие караваны камулов. Дафан схватил Гициллу за рукав и потащил ее в направлении прямо противоположном пруду — немного к северо-востоку.

Чем дальше они шли, тем меньше оставалось укрывавшей их растительности, но Дафан знал, что им придется пойти на этот компромисс без дальнейшего промедления. Луч прожектора был уже рядом, и хотя их синяя и коричневая одежда была довольно темной, достаточно было лишь осветить их бледные лица, чтобы приближавшиеся имперские солдаты узнали об их присутствии.

— Сюда! — сказал Дафан, увидев заросли кустов, казавшиеся достаточно густыми, но не колючими.

Гицилла послушно присела, но вдруг напряглась.

— Они увидят нарезанные камыши, — испуганно прошептала она. — Они поймут, что мы здесь.

Но теперь было слишком поздно что-то делать с их импровизированными подстилками, и Дафан все равно не был уверен, что они смогли бы что-то с ними сделать, даже если бы подумали об этом раньше. Теперь единственной альтернативой было бежать в ночь как можно быстрее, и не останавливаться — но как бы они не бежали, они могли не успеть убежать от света прожектора.

Грузовики, приближаясь к пруду, развернулись веером. Включились новые прожекторы, обшаривая кусок плодородной земли среди равнины. Полдюжины каких-то животных выскочили из своих убежищ и бросились бежать от света, раздался треск выстрелов. Дафан услышал, как одно животное рухнуло на землю, и содрогнулся — он и представить не мог, что там поблизости пряталось такое крупное существо.

— Надеюсь, они отравятся мясом, — прошептала Гицилла. Но дикие свиньи были хорошей пищей, хотя они сами часто питались растениями, непригодными для людей, а мясо газелей было безвредным, хотя и не слишком питательным.

Они услышали крики приказов, когда солдаты начали высаживаться из грузовиков — судя по приказам, имперцы не собирались задерживаться здесь надолго, после того, как пополнят запасы воды. Но некоторым, однако, было приказано принести факелы и обыскать кусты на предмет «чего-нибудь полезного» — вероятно, имелось в виду что-то съедобное.

Света с грузовиков было так много, что Дафан мог четко разглядеть имперских солдат. Как и те двое, которых он видел в лесу, эти солдаты были одеты в хорошо пошитую серую форму. Ткачи в родной деревне Дафана были искусны, но они не смогли бы так хорошо изготовить одежду. Дафан всегда думал, что у него отличная одежда, но ее никак нельзя было сравнить с такой как у них.

Ботинки и пояса, которые носили солдаты, производили еще большее впечатление. В деревне не было своего дубильщика, поэтому все кожаные изделия ее жителям приходилось покупать у торговцев, и Дафану еще повезло иметь пару ботинок, которые до него носили не больше десятка мальчишек, прежде чем выросли из них. По сравнению с высокими ботинками, в которые были обуты эти солдаты, обувь Дафана выглядела просто жалкой дешевкой. Кроме отличных поясов на форме солдат были карманы и пуговицы. Форму украшали всякие значки, но что они могли означать, Дафан даже не догадывался.

У Дафана не было времени рассматривать этих людей в лесу, когда он пытался отвлечь их, бросая камни, а когда они убили Хойюма, он так пытался остаться незаметным, что едва успел взглянуть на них. Теперь, когда он видел их ясно, он осознал, насколько не похожи на него были имперские солдаты. Все их вещи, все снаряжение, были лучше продуманы и лучше сделаны.

Гульзакандра была цивилизованной страной — так всегда говорили Дафану. Она сохранила изрядную долю знаний, принесенных в мир самыми первыми людьми. Но Дафан сомневался, что в городах Гульзакандры было что-то, что могло сравниться с одеждой имперских солдат — не говоря уже об их оружии.

— Лежи тихо, не двигайся, — предупредил он Гициллу. — Не поднимай голову, если будут светить в нашу сторону. Это было очевидно, напоминание себе не в меньшей степени, чем ей. Она не ответила, и даже не стала напоминать Дафану, чтобы он сохранял не только неподвижность, но и тишину.

Дафан услышал плеск, когда солдаты собрались у пруда и, явно ничего не опасаясь, наполняли контейнеры водой. Казалось, они испытывали большое облегчение от того, что нашли пруд, и Дафан подумал, почему у них так мало воды, если прошло меньше пятнадцати часов с тех пор, как они захватили деревню. Неужели Канак смог отравить колодец? Если так, то деревня погибла навсегда: без надежного источника воды ее невозможно будет восстановить.

Вдруг ночь разорвал внезапный крик, и Дафан вспомнил, как счастливо он спасся от чудовища из пруда. Раздался грохот выстрелов и зловещее шипение оружия, названия которого Дафан не знал.

Послышались новые крики приказов и ругательства. Даже проклятия, которые использовали имперские солдаты, звучали более впечатляюще, чем те, которые Дафан слышал из уст крестьян и торговцев, в них поминали Императора и Трон. Был ли Император в Калазендре, или солдаты просто помнили древние предания, которые привезли с собой их предки, когда упали с неба?

Большинство приказов было напоминаниями о необходимости экономить боеприпасы. Когда паника улеглась, послышался стон, что позволяло предположить, что монстр в пруду не только пролил кровь, но и тяжело ранил врага.

«Гульзакандра наносит ответный удар!», с восторгом подумал Дафан.

Однако его ликование не было долгим. Двое солдат шли в его направлении, светя факелами — более бдительно, теперь они знали, что во тьме таится опасность. Их факелы были не теми слабыми факелами, которые делали деревенские жители из промасленных тряпок. Их свет был белым и пронзительным. Это тоже были какие-то машины, в которых, казалось, горели частицы солнца.

К несчастью, в зарослях прятались животные, чьи инстинкты велели им лежать, пока их не заметят — а потом бежать в панике.

Лишь в панике животное могло побежать в заросли, где прятались люди, но эти ослепительные факелы были слишком пугающим нарушением нормальных условий. Свинья с полудюжиной поросят вырвались из своего убежища и бросились в самые густые заросли — увы, именно эти заросли Дафан счел идеальным укрытием.

Свинья бежала прямо на него, спасаясь от выстрелов. Дафану оставалось лишь откатиться в сторону, когда свинья поняла свою ошибку, и набросилась на него, как могла только доведенная до отчаяния мать. И если бы два выстрела не убили ее немедленно, свинья могла бы изувечить Дафана, но так она лишь выдала его позицию солдатам с факелами, которые схватили двух деревенских детей так же быстро, как застрелили свинью.