Талос рассматривал подземный мир через красную вуаль. Оптические линзы без труда позволяли взгляду пронзать беспросветную темноту коридоров. Тактические данные прокручивались бесконечным потоком крошечных белых рун на границах зрительного восприятия. Он не обращал внимания ни на одну из них, кроме жизненных показателей его братьев. Тсагуальса никогда не была его домом. Никогда, по — настоящему. Возвращение в забытые залы порождало неловкую меланхолию, но ничего похожего на гнев или печаль.

Смертная рабыня недолго пробыла с ними. Воины за несколько минут опередили её хромающий шаг, растворившись в коридорах, как только засекли вокс-сигналы братьев. Временами Талос слышал её плач и крики в темноте далеко позади. Он видел, как вздрагивает Сайрион, физически реагируя на её страх, и ощущал острый привкус едкой слюны на языке. Ему не нравилось, когда ему напоминали о скверне брата — даже столь незаметной и незначительной.

— Лучше было бы оставить её в пустошах, — сказал по воксу Сайрион.

Талос не ответил. Он пробирался по тоннелям, слушая оживленные переговоры многочисленных голосов по вокс-сети. Его братья из других Когтей смеялись, готовясь, и клялись биться с эльдарами до последней капли крови. Он улыбнулся за лицевой пластиной шлема. Его забавляло то, что он слышал. Остатки десятой и одиннадцатой рот пребывали на грани смерти, загнанные в угол как животные, но он никогда прежде не слышал их столь живыми.

Малхарион доложил, что в одиночку движется по ближайшим к поверхности тоннелям. Когда Когти стали протестовать и возражать, что они должны сражаться рядом с ним, он осыпал их проклятиями, обозвал глупцами и разорвал вокс-соединение.

В конце первого часа они отыскали Меркуциана и Узаса. Первый заключил Талоса в объятия, обхватив его запястье в знак приветствия. Второй молча стоял с отсутствующим видом и тяжело дышал в вокс. Все слышали, как Узас облизывал зубы.

— Другие Когти готовятся занять позиции в помещениях, подобных этому, — Меркуциан указал на северные и южные двери, которые были открыты, так как сами двери сгнили еще в незапамятные времена. Талос понял мысль брата: два входа позволяли легко держать оборону в этом помещении, как и во множестве ему подобных, и в них еще оставалось пространство для маневров. Он проследил за следующим жестом Меркуциана: тот указал на тоннель высоко в западной стене, где раньше был доступ в служебные ходы. — Когда они будут отступать, они пойдут по служебным тоннелям.

— А мы то влезем? — Сайрион проверял свой болтер с особой тщательностью. — Они сделаны для сервиторов. Когда мы покидали это место, половина ходов оказались слишком узкими для нас.

— Я разведал ближайшие, — сообщил Меркуциан. — Некоторые из них заканчиваются тупиками, через которые нам не пробраться, но всегда есть и другие пути. Другой вариант — раскопать бесчисленные разрушенные тоннели.

Талос вошел в помещение. Когда-то оно принадлежало другой роте и использовалось в качестве тренировочного зала. От прежнего убранства не осталось ничего, и, глядя сквозь красное марево линз своего шлема, Талос видел только унылый голый камень и ничего больше. Остальные катакомбы выглядели также. Весь лабиринт представлял собой одинаковые голые опустевшие руины.

— Что с нашими боеприпасами?

— Уже доставлены, — Меркуциан снова кивнул. — Сервиторы из других капсул приземлились поблизости от Когтей. Что до десантно-штурмовых кораблей — не так понятно, какие приземлились. Наши слуги здесь и в безопасности. Я отведу тебя к ним. Они остановились в зале в полукилометре к западу. Быстрее будет воспользоваться служебными ходами, учитывая, сколько тоннелей разрушено.

— Они сделали это! — произнес Сайрион. — Кусочек драгоценной удачи, наконец-то!

— Многим не удалось, — поправил его Талос. — Если конечно стоит доверять вокс-докладам. Но все же, мы протащили сюда достаточно боеприпасов, чтобы дать эльдарам тысячу новых заупокойных песен.

— Наш главный груз невредим? — спросил Сайрион.

Впервые за все время ответил Узас.

— Ах, да. Жду — не дождусь, когда дойдет до него.

Первый Коготь кое-как, практически без всякого порядка громыхал по служебным туннелям; Талос услышал по воксу первый отчет о битве.

— Это Третий Коготь, — прозвучал голос, все еще смеясь. — Братья, чужаки нашли нас.

Септим искал правильный подход. Смысл был в скорости, но он был должен лететь близко к каждому астероиду, огибая их и оставаясь в их тени, где только это возможно, прежде чем устремляться к следующему. Это было вполне очевидно, но кроме того, он должен был быть осторожен и не распалять двигатели слишком сильно на случай, если эльдарские корабли на высокой орбите могли обнаружить их присутствие при помощи тепловых локаторов.

Они летели всего десять минут, когда Вариель закрыл глаза и покачал головой словно в неверии.

— Нас взяли на абордаж, — тихо произнес Живодер, не обращаясь ни к кому конкретно. Шаги за спиной заставили Септима вытянуть шею, чтобы обернуться через плечо. Десантно-штурмовой корабль снизил скорость в ответ на его отвлекающееся внимание.

В дверном проеме, ведущем в тесный кокпит, стояли трое слуг Октавии. Вулараи он узнал сразу. Двое других, должно быть — Герак и Фолли, хотя, с учетом их рваных накидок и перевязанных рук, они могли быть кем угодно

Септим снова повернулся к ветровому стеклу, медленно огибая еще одни небольшой обломок. Мелкие частички не переставая бились о корпус.

— Вы пробрались на борт до того, как мы отбыли? — спросил он.

— Да, — ответил один из мужчин.

— Тебя послала она? — спросил Септим.

— Мы слушаемся хозяйку, — ответил один из них, возможно Герак. Справедливости ради стоит заметить, что они все звучали одинаково, и определить по голосу его обладателя было не так-то просто.

Болезненно голубые глаза Вариеля остановились на Вулараи. Слуга была завернута в плотный плащ, и хотя она носила светозащитные очки, повязки вокруг лица и рук болтались свободно и обнажали бледную кожу под ними.

— Эта маскировка, может быть, и обманула бы какого-нибудь служку Механикума, но пытаться провернуть такое со мной — просто трагикомично.

Вулараи принялась разматывать повязки, высвобождая руки. Септим рискнул еще раз украдкой взглянуть через плечо.

— Лети, — взгляд Вариеля источал угрозу. — Занимайся своим делом.

Вулараи сбросила наконец свои путы и швырнула в сторону тяжелый плащ. Она потянулась к лицу, сняла светозащитные очки и удостоверилась, что её повязка на месте.

— Ты не оставишь меня на этом дерьмовом корабле наедине с этим механическим уродом! — заявила Октавия. — Я отправляюсь с тобой.

Дельтриан направлялся к каюте Октавии в раздутом брюхе судна, пытаясь сдержать любые проявления раздражения в своих движениях или вокализациях.

Когда он отдал приказ аугментированным слугам-пилотам вести корабль через астероидное поле, все шло хорошо. Когда он рассчитал наилучшую предполагаемую локацию, где можно было отважиться войти в варп, не привлекая внимания эльдарских рейдеров и не рискуя повредить корпус случайным столкновением при ускорении и рассеивании реальности, все шло хорошо.

Когда он приказал запустить варп-двигатели и начать прорывать брешь на теле реального пространства, все по-прежнему шло хорошо.

Когда он приказал Октавии приготовиться и не получил в ответ никакого подтверждения… он счел это первым изъяном некогда безукоризненного процесса.

Неоднократные попытки связаться с ней удостаивались тем же ответом.

Неприемлемо.

В самом деле, совершенно неприемлемо.

Он приказал отвести судно обратно в укрытие и сам направился вниз к её комнате.

Группка её слуг отбежала в сторону, увидев, как он торопливо идет по коридору. Это само по себе было бы любопытно любому, кто хорошо знал навигатора, но Дельтриан был не из таких.

Его тонкие пальцы взломали замок шлюзовой двери, и он вступил в тесную каморку, встав перед увитым кабелями троном.