В ходе своей речи Кровавый Грабитель вызвал гололитическую проекцию крепости-монастыря Виламуса. Даже нечеткое мерцающее изображение разожгло в недрогнувшем взгляде Талоса нечто вроде зависти. Ни одна крепость-монастырь не была похожа на другую. Виламус высился, словно собор Экклезиархии, превращенный в готический бастион со ступенчатыми бойницами, многоярусными парапетами, посадочными платформами и — на самых верхних уровнях — доками для боевых кораблей, которые спускались с нижней орбиты для ремонта в святилище Ордена.

— Мы могли бы разбить об него «Завет, — задумчиво произнес Ксарл, — а там бы даже вмятины не осталось.

Под мышкой он держал шлем. По непонятным для Талоса причинам с того момента, как они прибыли прибытия в Зеницу Ада, Ксарл стал носить церемониальный шлем. В украшении присутствовали отголоски эмблемы Легиона — сверху элегантным гребнем возвышались два гладких крыла летучей мыши.

— Почему ты его носишь? — тихо поинтересовался Талос, пока шел инструктаж по миссии.

Ксарл глянул на шлем, покоившийся под согнутой рукой, а затем хмуро посмотрел на пророка.

— Немного гордости не повредит, брат.

Талос оставил все как есть. Возможно, Ксарл был прав.

Гурон прервался, чтобы прочистить горло от желчи. Он сглотнул, и внутри его груди и шеи залязгали механизмы.

— Крепость-монастырь представляет собой твердыню, подобных которой нет. Вам всем об этом известно, однако даже подобные цитадели разнятся по мощности. Виламус — это не захолустная крепость на границе Империума. Гололитические симуляции нападения с орбиты даже всей армады Корсаров являют собой мрачное зрелище. Уверяю вас, даже с таким флотом, как у нас, битва не принесет особой славы.

Несколько из собравшихся воинов усмехнулись.

— Вы вправе задать вопрос, почему я столь грубо вас использую, — признал Гурон. — И все дело в том, что если ваш Легион не сможет самостоятельно завершить первые этапы вторжения, то у всей осады нет шансов на успех. Я использую вас, однако не как хозяин раба. Я использую вас, как генерал — оружие.

— Что найдется для нас внутри? — крикнул один из Кровоточащих Глаз. Вопрос вызвал у остальных хор шипящих смешков. Рапторов было тридцать, большая часть присела на корточки, приспосабливаясь к своим когтистым лапам, хотя несколько наименее изменившихся стояли в полный рост.

Гурон не улыбнулся. Он наклонил голову, будто признавая мудрость вопроса.

— Кое-кто мог бы сказать, что разрешение вашему кораблю войти в мой док уже было бы достаточной наградой. Однако я не жаден в отношении трофеев. Вы знаете, что я хочу получить благодаря этому штурму. Восьмой Легион может свободно грабить все, что вздумается, пока запас геносемени Странствующих Десантников остается неприкосновенным. Берите доспехи, реликвии, пленников — они меня не волнуют. Однако если я обнаружу, что генные хранилища разграблены, я отменю свою амнистию. «Завет» не просто обстреляют и будут гнать прочь из пространства Корсаров, как в прошлый раз, когда вы… испытывали… мое терпение. Его уничтожат.

Бронированная громада Возвышенного двинулась вперед, слегка сотрясая палубу. Массивные когти легли на поверхность стола, раздутые черные глаза полуприкрылись, защищаясь от бледного света гололитических проекторов.

— В наземной атаке примут участие все Когти. На борту корабля из воинов останутся лишь Атраментары, — существо сделало паузу, чтобы втянуть воздух и сплюнуть сквозь зубы. — Когти займут десантные капсулы.

— А как мы преодолеем орбитальную оборону? — Карша, предводитель Второго Когтя, в большей степени адресовал вопрос Гурону, а не Возвышенному. — Полагаю, что вы не положите всех нас на алтарь судьбы в надежде, что горстка оставшихся в живых выполнит ваш приказ.

Гурон снова кивнул.

— Я понимаю твой скептицизм, однако это нападение готовилось годами. Флотилии рейдеров координировались по всему субсектору на протяжении нескольких лет, вынуждая Странствующих Десантников патрулировать все более значительные территории. На протяжении почти десятилетия Орден забирался все дальше и дальше от своей крепости, флоты крестового похода полностью посвятили себя присмотру за уязвимыми путями Империума. Чтобы устроить эту возможность, я пожертвовал изрядным числом кораблей и раньше срока отправил в могилу больше воинов, чем хотел бы. Крепость-монастырь защищает самое большее одна рота имперских космодесантников. У них нет флота, он рассеян по всему субсектору. Остаются только орбитальные платформы. Хотя и они опасны, но никогда еще за всю историю у Красных Корсаров не было возможности взять такую добычу.

Улыбка Гурона была столь же хищной, как у любого Повелителя Ночи.

— Ты думаешь, что я столь беззаботен, что просто брошу воинов на планету, уничтожив наш единственный шанс на четкий штурм? Нет. Как твое имя, легионер?

— Карша, — Повелитель Ночи не удосужился отсалютовать. — Карша Отринувший Клятву.

— Карша, — Гурон указал огромной рукой в сторону гололита. Громадные когти прошли сквозь скопление радарных тарелок на одной из восточных стен крепости. — Солнце, Вилу, понуждают истекать кровью, изливать в пустоту огромные вспышки. В системе Виламуса уже текут волны солнечного ветра и искажения магнитного поля. Когда они нахлынут на планеты, те пострадают от геомагнитных бурь, которые зальют небо на полюсах полярным сиянием, а также…

Карша рыкнул, неохотно выражая восхищение.

— Прикончат все воксы и ауспики на поверхности.

— И на орбите, — поправил Гурон. — Магнитные помехи блокируют сканирование и передачи по всей системе. Из-за бури наше собственное наступление будет практически проводиться вслепую, поскольку мы не сможем полагаться на приборы при переходе к осаде. Для вас не составит трудности проникнуть на Виламус. Первая фаза никоим образом не станет для вас испытанием. Впрочем, на второй появятся трудности. Мы сможем обсудить их позже.

Талос шагнул вперед.

— Как вы заставите солнце начать коронный массовый выброс? — он адресовал вопрос Гурону, но его взгляд переместился на Рувена, который стоял с краю толпы. — Подобное нельзя вызвать искусственным образом.

Рувен не стал встречаться с ним глазами. Это сделал Гурон.

— Не существует ничего невозможного, пророк. Мои ткачи варпа способны на большее, чем ты можешь вообразить, — он произнес это без хвастовства, просто констатируя факт. — В сущности, это мелочь — добраться до сердца звезды и запустить механизм термоядерной реакции. Мои люди знают свою задачу и скорее умрут, чем подведут меня.

— Если вы можете ослепить крепость-монастырь Странствующих Десантников, то неудачи не будет, — заверил Карша. По рядам поползло согласное ворчание и перешептывание. Ксарл ухмылялся. Меркуциан что-то бормотал себе под нос. Узас уставился вдаль вялым и расфокусированным взглядом. Сайрион встретился взглядом с Талосом.

— Как ты и говорил, — согласился он. — Здесь мы будем сражаться по-своему.

Пророк кивнул, но не ответил.

В ту же ночь «Завет крови» вырвался из дока и вошел в варп, направляясь к системе Вилы.

Спустя девять дней вниз упали десантные капсулы.

Он пробирался по лабиринту служебных туннелей и вентиляционных шахт, а в его разуме крутилась мысль: как у хищников у них был бы шанс, будучи добычей, они не протянут и одной ночи.

Десантная капсула Первого Когтя упала к востоку от крепости, угодив в одно из многочисленных ущелий. Эрозия и тектоника тысячелетиями изменяли ландшафт, придавая пустошам планеты рубцеватый и враждебный облик. Взобравшись по стене каньона, они непрерывным бегом направились на запад, обменявшись лишь несколькими раздраженными прощаниями и рассыпавшись по пустым плато.

Преодолев почти двести километров безжизненного, безводного и бесплодного ландшафта, Талос добрался до стен крепости-монастыря спустя три ночи после выхода из каньона. Он использовал перчатки и сапоги, чтобы выбить себе опоры в стенах крепости, после чего пробрался через широкий зев теплообменного вентиляционного туннеля. Это было промышленное пламя — настоящий огонь, а не едкий и прилипчивый кошмар выдоха огнемета — и пророк без вреда шагал сквозь пульсирующий оранжевый жар, позволяя тому опалять броню и свисающие с нее черепа.