— Провожу направленное сканирование, милорд.

Не в силах оторваться от оккулуса, Возвышенный сузил блестящие глаза. Корабль во всем своем готическом великолепии был того же типа, что и «Завет крови»: их конструкция была одинаковой, одинаковым было и мастерство их строителей. Корпус «Завета» был заложен в самом начале Великого крестового похода, еще до того, как началась унификация с помощью марсианских СШК; флот же Корсаров был построен по системным принципам, которые Марс установил за последние десять тысячелетий.

«Пагубное наследие» строили без оглядки на подобные ограничения. Его создали или в те несколько столетий самоуверенного процветания, которые пришлись на сам Крестовый поход, или в кровавое, полное ненависти десятилетие Ереси Хоруса. Как бы то ни было, корабль явно был родом из других, более древних времен, чем остальной флот.

— Милорд? — В голосе офицера слышалась тревога.

— Говори.

— Транспондерный код корабля был изменен. В его идентификационных сообщениях видны следы криптографических преобразований.

— Взломай их шифры. Сейчас же.

— Так точно, милорд.

Возвышенный снова закрыл глаза, полагаясь на шестое чувство. Это скрытое восприятие бесплотными, обманчиво мягкими прикосновениями обследовало корпус корабля, охватило психической силой все его контуры. Да, это старый — даже древний — корабль, гораздо старше других, собравшихся здесь, и благородного происхождения. Он странствовал среди звезд со времен Великого предательства десять тысяч лет назад.

— Здравствуй, охотящийся в пустоте, — прошептал Возвышенный кораблю. — Ты не должен служить этим слабакам Корсарам. Ты древнее, ты сильнее, и некогда ты был чем-то несоизмеримо большим, чем сейчас.

Нечто в сердце корабля, какое-то холодное пламя разума, хищно огрызнулось в ответ. Это сознание принадлежало огромному левиафану, и его чувства были слишком чужеродны для человеческого и даже демонического разума. Психическое вторжение извне привлекло его внимание лишь на секунду.

— Изыди, смертный червь, — приказало его громадное сердце.

Этой секундной связи оказалось достаточно. Возвышенный рывком вернулся в тело, в котором обитал, и открыл глаза, чтобы снова посмотреть на мостик.

— Милорд, шифр был примитивным, мне удалось его взломать. Этот корабль…

— Я знаю, что это за корабль, — рыкнул Возвышенный. — Точнее, чем он был раньше. Ты установил его прошлое название?

— Да, милорд.

— Произнеси его так, чтобы слышали все.

— Согласно первоначальному опознавательному коду, корабль назывался «Эхо проклятия».

Атраментары, стоявшие у трона, замерли в напряжении; Люкориф прошипел целый поток нострамской брани. Возвышенный почувствовал, как внутри него душа Вандреда зашевелилась в ответ на это имя, и глухо, влажно хохотнул.

— Да, — фыркнуло существо. — Братья, вот она, жизнь падальщиков, с которыми нам предстоит иметь дело. В своей бесконечной жадности Корсары захватили один из боевых кораблей Восьмого легиона. Посмотрите на него и скажите, что думаете.

Талос ответил первым:

— Некоторые грехи нельзя прощать. — Он повернулся к Возвышенному, и даже потрескивающий вокс не мог скрыть горячность в его голосе. Пророк стиснул зубы. — Это наш корабль. Мы не уйдем, пока не заберем его обратно.

Даже в доке «Завет» содрогался под мягким напором волн варпа, рождавшихся из эфирных энергий в ледяной пустоте глубокого космоса. Команда не могла не замечать звука, с которым нечистый солнечный ветер касался корпуса; хотя Септим многое повидал и услышал за последние десять лет, сейчас он тоже нервничал. Он проверил пистолеты и, нажав на руны боезапаса, убедился, что батареи заряжены.

— Нонус, — позвал он.

Марук прищелкнул языком, что было близко к выражению досады:

— Не думаю, что смогу когда-нибудь к этому привыкнуть.

— Это не так уж трудно, поверь. — Септим вручил ему один из пистолетов. — Ты когда-нибудь стрелял из такого?

Старший коллега Септима почесал небритый подбородок, который в недолгом времени должен был полностью скрыться под серой щетиной.

— Нет, конечно же.

— Это делается так. — Септим поднял пистолет, жестами показал, как привести его в боевую готовность, и сымитировал очередь из трех выстрелов. — Ничего сложного. Их делали для Имперской гвардии, так что принципы работы элементарны.

— Эй.

— Да? — вскинул бровь Септим.

— Не смей насмехаться над гвардией, сынок. Они все до последнего герои.

Септим улыбнулся.

— Начинаешь в этом сомневаться, если после каждой стычки с гвардейцами у твоих хозяев появляется такой запас черепов, что несколько месяцев есть чем украшать доспехи.

— Я ведь и сам хотел пойти в Гвардию.

Септим не стал развивать эту тему.

— Как я говорил, всегда держи оружие при себе. Зеница Ада — на редкость негостеприимная гавань.

Марук (все еще не привыкший считать себя Нонусом) дважды моргнул:

— Мы сойдем на берег?

— Само собой. — Септим закрепил мачете на голени. — Нам предстоит кое-что сделать. Это опасное место, но ничего с нами не случится, если будем вести себя осторожно.

— Октавия тоже пойдет?

Септим выразительно посмотрел на товарища:

— Она навигатор. Легион не может рисковать ее жизнью в такой кошмарной дыре.

— А нашими может?

— Может. И рискнет, — слуга ухмыльнулся. — Нечего откладывать, пошли.

Первый Коготь прошел по переходному коридору на станцию. У последней переборки стоял отряд воинов Тирана, охранявший вход. Цвета их доспехов — красный, черный и бронзовый — резко контрастировали с оттенками полночи и кости, в которые была выкрашена броня Повелителей Ночи.

— Глупостей не говорить, — предупредил братьев по воксу Талос.

— Мы? Да никогда, — заверил Сайрион.

Все они держали оружие наготове — в точности как и Красные Корсары у входа.

— Стойте, — приказал командир отряда. Личина рогатого шлема по очереди повернулась к каждому из Повелителей Ночи. — Что вам нужно в Зенице Ада?

Ксарл положил длинный цепной клинок на плечо и фыркнул:

— У меня встречный вопрос. А почему бы вам, худородным дворнягам, не склониться перед воинами из Первых легионов?

Талос вздохнул:

— У тебя просто талант дипломата.

В ответ Ксарл лишь хмыкнул.

— Это у вас юмор такой? — уточнил командир Корсаров.

— Нашему кораблю нужен ремонт. — Талос проигнорировал вопрос. — Мой командир поручил мне переговорить с лордом Гуроном.

Корсары переглянулись. Большинство из них были без шлемов, и покрытые шрамами лица представали во всей их страшной неприглядности. Талос разглядел в шрамах и рубцах контуры знаков, связанных с Губительными силами. Какая преданность. Какая пылкая, фанатичная преданность.

— Я узнал ваш корабль, — сказал командир отряда. — Я помню и «Завет крови», и тебя, «пророк». То, что ты сделал здесь в свой последний визит, друзей тебе не прибавило.

— Если ты нас знаешь, то незачем рассказывать, кто мы, — ответил Талос. — Пропустите нас.

— Я смотритель этого дока, — из динамиков шлема донеслось рычание Корсара. — Будь благоразумным и прояви немного уважения.

— А мы, — вмешался Меркуциан, — участвовали в Долгой войне за несколько тысяч лет до того, как ты появился на свет. Учти, ренегат, уважение — вещь обоюдная.

Корсары ощетинились и крепче стиснули рукоятки болтеров.

— И где было ваше хваленое уважение, когда вы в прошлый раз прибыли на станцию? После той встречи у некоторых моих воинов до сих пор остались шрамы. А что если я прикажу вам возвращаться на то корыто, на котором вы прилетели?

— Это было бы неразумно. Нас ждет лорд Гурон. — Талос расстегнул гермозамки и с шипением стравливаемого воздуха снял шлем. В коридоре стоял запах старого пота и машинного масла, за которым чувствовался какой-то сернистый привкус. Черные глаза Повелителя Ночи изучающе осмотрели каждого из Корсаров.