Девушка бродила по лесу,
собирала травы вещие,
были ивы ей подругами,
а березоньки сестрицами.
Взяв краюху хлеба из дому,
с рук кормила волка серого,
обнимала шею звереву,
волк за нею часто следовал.
Для людей она чужой была,
нежеланная пришла на свет,
знала языки звериные,
птичьи, травьи и древесные.
Танцевала под дождем босой,
всё слагала песни тихие.
Дождь ее невестой величал,
одевал в парчу прозрачную,
в русы косы жемчуга вплетал.
Убегала ночью к реченьке,
да с луной шепталась, странная.
Повстречал ее заезжий юноша
на опушке леса шумного, старинного.
И тогда любовь она изведала,
до зари шепталась с черным соколом,
ласковое сердце отдала ему.
Но за то, что мать прогневала,
обернулась ивой девушка,
загляделась в речку быструю…
Тайным чарам срок три года был.
На исходе года третьего
воротился странник-юноша.
Он срубить задумал ивушку,
тайны колдовства не ведая.
И когда топор свершил судьбу,
ива снова стала девою,
застонала, в травы падая…
Чабрецом, полынью горькою
да березками оплакана.
Плакал дождь, с небес сорвавшись вдруг.
Выл печально желтоглазый волк.
Только матушка не плакала.
