В день переезда я давно уже была на ногах, укладывая сундуки и отдавая последние распоряжения. Сборы заметно близились к завершению, оставалось только снести все вниз и погрузить на стоящие во дворе повозки. У меня образовалась свободная минутка, поэтому позвонила горничной и попросила принести что-нибудь поесть. Когда через пару минут вернулась в комнату, на столе стоял поднос с едой и графин, наполненный рубиновой жидкостью. Очень подходящий напиток для жаркого утра. Налила полный бокал, отправив в рот тонкие ломтики ветчины и сыра, и уже собиралась пригубить напиток, как в воздухе возникла голая волосатая нога и вышибла одним ударом у меня из пальцев этот самый бокал вместе со всем содержимым.

Я пару раз видела, как Пуся проделывает свои шуточки. Он ведь нематериален в этом мире, от него здесь одна только видимость, так сказать зрительная и слуховая галлюцинация, а потрогать ничего нельзя, кроме воздуха. Чтобы передвинуть какой-нибудь предмет или еще как-нибудь проявить себя в реальном мире от домового требуются просто неимоверные умственные и энергетические усилия. Наверно такие же, как от меня, чтобы передвинуть предмет взглядом. "Надо же, как он на меня зол, раз пошел на такие крайности!"

— Пуся, ну прости дорогой. Я же тебя с собой взять хочу. Там тебе больше понравится, вот увидишь.

Ветчина была соленой, я хотела пить, бокалов больше не было, и я потянулась за графином. Волосатая пятка оказалась проворнее, графин разлетелся на полу искрящимися осколками, а мое платье можно было теперь спасти, только перекрасив.

Апофеозом происходящего безобразия стало появление в воздухе двух волосатых лап, резким движением сдернувших с меня юбку. Я завопила возмущенно, и в этот момент в комнату вошла горничная с полным подносом еды и напитков. Это и был мой заказанный завтрак. Мы одновременно с ней посмотрели на поднос на столе, и горничная почему-то попятилась. Я отправилась переодеться, а когда вернулась в комнату, там уже находился Ол и внимательно рассматривал валяющиеся на полу остатки моего наряда. Резко повернулся ко мне и почему-то испугано спросил:

— С тобой все в порядке?

— Да, а что случилось? Это всего лишь нибруск свое мнение о переезде высказал. Ничего страшного. Сейчас уберут.

Но Ол запретил служанке входить в комнату и приказал вызвать Айдена. На мои вопросы ничего не отвечал, пока мое внимание не привлекли огромные расползающиеся дыры на ткани юбки.

— Ол, посмотри!

— Что здесь произошло?

— Домовой разбил графин, не дав мне выпить из него, а потом сдернул с меня юбку, ее залило жидкостью из графина. — до меня начало доходить. — Это какой-то яд?

— Скорее всего очень сильная кислота. Я послал за Бичем, сейчас узнаем. Тебя чуть не убили или по крайней мере могли сильно изуродовать.

— Но зачем?

Ол бросил на меня хмурый взгляд и пожал плечами. Вошедший в комнату Айден разобрался в происходящем поразительно быстро. Похоже, только я одна находила все случившееся диким и невероятным. Никто не удивился, были вызваны слуги, устроен допрос, и обнаружилось, что одна из служанок пропала. Ее вещи тоже исчезли. Скорее всего девушка сбежала, спасаясь от наказания. Ясно, что это не личная месть, я даже не могла вспомнить ее имени. Да и зачем какой-то служанке желать мне смерти? Нужно искать истинного виновника. Того, кто ее нанял. Ол ушел следом за братом, чтобы поговорить с алхимиком о составе яда, а мне строго-настрого запретили покидать комнату. Теперь присутствие охраны вокруг особняка и мои поездки в город в сопровождении отряда солдат уже не казались мне маскировкой для удержания меня несговорчивой от побега. Если верить происходящему, меня действительно собирались убить или покалечить. Неужели эти маньячные маги не оставили попыток разделаться со мной, несмотря на данное ими согласие на мое присутствие? Видимо политики ни в одном мире не держат слово. Мне наконец-то удалось всерьез перепугаться, и я решила расспросить Ола, почему договоренность его деда с другими магами оказалась нарушена.

Ол отыскался сам. Влетел в комнату бледный и расстроенный и прямо с порога заявил:

— У нас проблемы. Нужно что-то предпринять, иначе ему конец.

Я первый раз видела моего приятеля настолько не в себе. Неужели из-за меня так распереживался? Как выяснилось, дело было в нашем алхимике. Когда нашли Бича и начали его допрашивать (как еще можно назвать беседу в подвале, если за спиной стоят два здоровенных амбала?) выяснилось, что у алхимика действительно был похожий состав среди его химикатов, но теперь склянка отсутствовала. Куда она делась, Бич сообщить отказался, как впрочем и отвечать на любые другие вопросы. Своим идиотским поведением он добился того, что его оттащили в другое помещение, по пути помяв слегка бока, чтобы серьезнее относился к происходящему, а затем приковали цепью к стене. Я была шокирована.

— Зачем этому болвану меня убивать? Я пошутила с ним пару раз, но он же вполне вменяемый на голову парень, я бы даже сказала умный. С его стороны не было особой неприязни. Так, поругались пару раз и все. Ничего серьезного. Обычные приколы. За это не убивают.

— Не знаю, — Ол смотрел на меня хмуро. — Если он и дальше будет так себя вести, Айден велит его прикончить. Я лишусь друга, а ты своей вожделенной резины.

— Точно. Нужно спасти этого идиота, пока ему мозги не вытряхнули из черепушки. Они, между прочим, принадлежат компании.

Прежде, чем выйти из комнаты, я прихватила со стола кое-какие бумаги.

Если достаточно долго сидеть на берегу реки, ты увидишь проплывающий по ней труп врага. (Китайское изречение)

Пристегнутый цепью к кольцу, вбитому в стену, на куче соломы сидел Бич. Скорее даже полувисел. Цепь была слишком коротка, чтобы позволить ему удобно расположиться, одна рука все время оказывалась поднята. Воротник порван, на глазу багровый синяк. Из разбитой губы вытекала кровь и превращала рубашку алхимика в малоприятное зрелище. Только глаза выдавали степень его беспокойства, я бы даже сказала, подавленного страха. Айден молча наблюдал, как охранники лениво пинают пленника ногами. Зрелище скорее унизительное, чем устрашающее, солдаты не очень старались. Было заметно, что все чего-то ждут. Мне стоило большого труда не хлопнуться в обморок. От ужаса, а еще от вони, стоявшей в этом помещении. Ни на что не похожий запах страха, обреченности и ненависти.

Айден отреагировал на наше появление без особых эмоций, кивком велел охранникам выйти. Без лишних слов Ол вступился за старого друга, требуя к нему уважения. По дороге мы успели обсудить, как будем себя вести. Но Айден не стал нас даже слушать. Заявил, что в этом доме только он принимает решения и если посчитает нужным наказать преступника, то советоваться ни с кем не станет. И нам незачем вмешиваться. Леди Алия находится под защитой семьи, она так же неприкосновенна, как и любой, рожденный в семье. Поэтому покушение на ее (то есть мою) жизнь будет караться смертью.

Я возразила, что все происходящее больше напоминает расправу, чем мою защиту. И что Бич принадлежит нашей компании, является, так сказать, ее частью и должен нам кучу денег. Поэтому если Айден решил казнить его, тем более что вина алхимика не доказана, пусть выплатит сначала его долги.

Айден усмехнулся и сказал, что готов заплатить. Тогда я вручила ему принесенные бумаги. Всего пару листов, не считая пергамента, врученного мне после пожара в сарае.

"Пусть думает теперь прежде, чем кому-нибудь счета выставлять!"

Айден просматривал документы и что-то обдумывал.

— Он тебе так нужен? — вопрос почему-то адресовался только ко мне, хотя рядом стоял Ол и имел такие же, если не сказать большие права на своего друга.