— Вас что-то беспокоит? Я могу помочь?

Мой спутник не вызывал у меня особого доверия. Собственно, даже не могу сказать почему. Что-то в нем меня настораживало и отталкивало. Наверное я его не понимала. Но он был моим единственным шансом повлиять на ситуацию.

— Мне действительно нужна помощь, только я не знаю, могу ли… — я посмотрела Айдену в глаза, и у меня опять начала кружиться голова. "Он что ли на меня так действует? Бред какой то."

— Не знаете, можете ли вы мне доверять? — опять эта насмешливая ухмылка. Нет, он явно не тот человек, который мне нужен. — Тут решать вам. Скажите просто, что нужно сделать, или намекните. Мне доставит удовольствие оказать вам услугу.

— И что вы потребуете в замен?

— Все будет зависеть от сложности задачи. Судя по вашему лицу, задача может оказать сверхсложной. Но я готов помочь. Даже не зная деталей.

— Готовы договориться со мной вслепую?

— Да, готов рискнуть.

— Какова плата?

— Сущий пустяк.

— И все-таки.

Айден смотрел на меня с улыбкой. Ну почему у меня всегда такое чувство, как будто он надо мной смеется?

— Я хотел бы попросить вас говорить мне "ты".

— Всего лишь?

— Как видите. Я не перешел границ?

— Нет.

— Так что нужно сделать?

— Я связана словом, — Айден кивнул понимающе. — И не могу сказать вам прямо, в чем дело. Но если вы сможете сделать так, что в день бала один… назовем его "неизвестный" не попадет во дворец, клянусь, я расцелую вас в знак благодарности.

— И как я узнаю этого неизвестного?

— Любой, кто носит одежду такого цвета, — я вложила Айдену в руку кусочек фиолетовой ленты, — не должен попасть на бал.

Меня рассматривали теперь без улыбки:

— Кажется, я догадываюсь, о ком идет речь. Хотя причина мне еще не ясна.

— Я не могу сказать. К тому же это только мои предположения. Не задавайте мне вопросов.

— Дайте подумать. Ну, допустим… — Айден предложил жестом продолжить путь. — Допустим, моя догадка верна. Не очень понятно только в чем опасность. Этот "неизвестный" слишком незначителен, чтобы кому-то помешать или навредить.

— Просто сделайте то, что я прошу.

— Ваше слово, леди, для меня закон.

Мы спустились к карете. Айден подал руку, помогая подняться на подножку, оперся небрежно на дверцу и заглянул внутрь.

— Могу я взглянуть, что в этих коробках? Это ведь не секрет, правда?

Я сдвинула крышки. Его лицо было невозмутимо:

— Надеюсь, вашей работой довольны. Леди Алия, доброго пути.

Прощальный поклон, и Айден быстрым шагом отправился к лестнице. Можно было и не смотреть ему вслед. Он не обернулся.

Любое дело женщине приходится делать вдвое лучше мужчины, чтобы заслужить хотя бы половинное уважение. К счастью, это не трудно. (Шарлотта Уинтон)

Со дня моего визита во дворец прошло больше недели. Заказ принцессы был давно выполнен, бал прошел без какого-либо нашумевшего скандала. Мы приобрели известность самым древним и проверенным способом, о нас сплетничали и шушукались все городские кумушки. Попасть на примерку стало делом чести столичных модниц, и наше маленькое предприятие стремительно набирало обороты. Ол расправлялся с заказчицами, как врожденный дипломат.

Обнаружив мою полную неспособность молча выслушивать бредовые пожелания модниц, компаньон предложил мне заняться подбором рабочего персонала. Нужно было нанять десяток белошвеек и портных. На мне оставался крой, разработка моделей и общее руководство производственным процессом, сидеть с иглой не имело больше смысла. Не знаю, как это получилось, но работницы нашлись сами, словно по волшебству. Я высказала желание, нанимать на работу женщин, а не мужчин. И уже через день передо мной стояли шесть молодых особ, причем самой младшей на вид было не больше пятнадцати.

Обычно портновским делом, как и всяким другим, занимались мастеровые-мужчины, входившие в цеха портных, обувщиков, кожевников, кузнецов или других ремесленных профессий. Стать мастером можно было, заплатив за место в цеху крупную сумму (это был как раз наш случай) или получив место мастера по наследству от отца. Был еще способ жениться на вдове мастера, если дама соглашалась вступить повторно в брак, тогда одному из подмастерий открывалась прямая дорога в цех мастеровых, а вдове по-прежнему доставались семейные деньги.

Но работающих женщин цеховики не признавали. Все подмастерья были мужчинами. Официально и по оплате единственные признанные работники. Хотя женщины в семье наравне с домашней работой выполняли и сложные работы, связанные с семейным бизнесом, всерьез их труд никто не принимал. Будь то шитье, выделка кожи или даже приготовление пищи. И деньги за работу получал муж, отец или брат.

Пора было наводить порядок в дремучем средневековье. Я осматривала рабочую силу, безмолвно зыркающую на меня глазами, и размышляла на тему, что мне теперь со всем этим богатством делать? Мыслей их прочесть я не могла, но это и не требовалось, чтобы понять, что творится в головах наших возможных работниц. Ол оговорил со мной максимальную сумму оплаты за их труд. Довольно невысокую. Мы были ограничены в деньгах, еще ведь нужно арендовать дом в городе и закупить все необходимые материалы. Не говоря о затратах на проживание и прочие бытовые мелочи. Поэтому я и предложила взять на работу женщин вместо мужчин. Или три никудышных подмастерья-недоучки, потерявшие надежду стать мастерами, или десяток женщин без прав и необходимых навыков. К тому же я знала, что при желании слабый пол может работать лучше, чем мужчины. И вот эта надежда нашего будущего процветания стояла потупившись передо мной и почти не дышала. Самой старшей на вид не больше тридцати. Бедно, но чисто одетые. И судя по отсутствию брачных браслетов — все не замужем. Ну, ладно.

— Кто умеет читать и писать?

В воздухе повисло напряженное молчание. Чудненько.

— А считать? — ну, это я так, последняя попытка. Очевидно, что грамотных среди них нет.

Самая младшая робко подняла руку:

— Я умею, миледи.

— Что умеешь?

— Считать.

— То есть, ты не умеешь писать, но складывать и вычитать у тебя получится?

— Да, миледи.

Ситуация становилась интересной.

— Тогда сложи быстренько 68 и 45.

Юная особа пошевелила губами и робко выдала:

— Сто тринадцать, миледи.

Я на эту несложную операцию потратила вдвое больше времени.

— А если вычесть?

— Двадцать три.

Пара серых глаз смотрела на меня в некоторой панике, но голос у девицы уже не так дрожал.

— И умножать умеешь?

— Три тысячи шестьдесят.

Чтобы проверить результат, мне пришлось отвернуться в столу и перемножить числа на бумаге. "Все верно. Поразительно."

— Кто тебя научил?

— Никто, миледи. Я просто слушала, как братья занимаются.

"Мне бы такие способности…"

— Что еще умеешь?

— Все. Шить, стирать, убирать, готовить. Мне очень нужна эта работа, миледи.

— Как зовут?

— Нада.

— Сколько тебе лет?

Девица замялась, но получив пинок в спину от соседки слева, тихо пробормотала что-то.

— Ей пятнадцать лет, миледи.

— Но ты же совсем ребенок? Что скажут твои родители? Ты же не можешь работать без их согласия.

— У меня нет родителей, миледи. Я живу у родственников. И мне очень нужна эта работа.

Не могу похвастаться, что быстро соображаю, но, видимо, этот ребенок здесь был не единственным нуждающимся в деньгах. Ясно, что от хорошей жизни женщина не отправится работать за полцены. Если семья не могла обеспечить хотя бы мизерное существование, нужно было искать работу. Или наниматься в служанки, а это полный рабочий день, в том смысле что весь день — рабочий, ни минуты для себя без выходных и праздников, или… Что "или" лучше не уточнять.