"Нелюдь просит моей помощи?! Это что-то новое."

Я села у ног Хондара и приготовилась слушать.

Пессимист, оказавшийся перед выбором из двух зол, выбирает оба. (Оскар Уайльд)

Рассмотрение дела подошло к завершению. Крестьянин обвинил орка в похищении дочери и принуждении ее к сожительству. Орк нарушил приказ Хондара и должен теперь поплатиться жизнью, как обещано. Крестьянин поразил меня своей смелостью. До сих пор еще ни один человек, носивший на шее уд-онг, не осмеливался ставить оркам условия. Отец девушки, правда, не переходил границ и обращался к Хондару, соблюдая необходимое почтение, но сам факт протеста со стороны раба уже говорил о многом.

Орки не особенно церемонились с рабынями. Никого из них не волновало, есть ли у нее хозяин, и что он думает о таком использовании своей собственности. Если кому-то нравилась женщина, нелюдь мог забрать ее в свое жилище на некоторое время или даже купить. Когда я объявила собственность Хондара неприкосновенной и опровержения с его стороны не последовало, слишком громко протестовать не стали, только взяли на заметку. Право собственности ими признавалось. Если од-уруг требует не прикасаться к его рабыням, значит, так тому и быть. Один все-таки решился нарушить приказ, и теперь было неясно, как поступит Хондар, изначально несогласный с моим распоряжением.

Од-уруг сидел на выступе скалы, возвышаясь немного над присутствующими и молча наблюдал. Я посматривала на него время от времени, но Хондар меня не замечал. Вспомнила, что мои мысли могут быть им услышаны, попыталась достучаться до его сознания: "Поговори со мной". Даже бровью не повел. Кивком головы разрешил высказаться обвиняемому орку. Тот запинаясь попросил отдать ему рабыню.

— Ты нарушил мой приказ, — голос у Хондара был как лед.

— Од-уруг, я готов ответить. Только не забирай у меня эту женщину. Я заплачу за нее любую цену.

— Не думаю, что у тебя найдется столько денег. Ты знал, если нарушишь запрет, тебе придется взять ее в жены или умереть.

— Орк не может взять в жены рабыню, — молодой воин смотрел на своего начальника в некоторой растерянности.

— И правда, не может. Но это легко исправить. Подойди ко мне, женщина, — Хондар поманил к себе рабыню, из-за которой возник конфликт, дождался пока она бледная остановится в пол шаге от него, протянул руку и снял с нее унизительный ошейник. — Теперь ты свободна. Решай, что будет с моим воином. От твоего слова зависит его жизнь.

Не знаю, как остальные восприняли происходящее, но я онемела. Впрочем, судя по звенящей тишине, я была не единственная, у кого отнялся язык. Девушка побледнела еще больше, только огромные расширенные глаза выдавали ее нервное состояние. Судорожно вздохнула, посмотрела коротко на обвиняемого, перевела взгляд на ледяного судью и чуть слышно что-то пролепетала. Я не разобрала ее слов, как наверное и остальные свидетели этой сцены. Зато Хондар ее прекрасно понял:

— Ты готова сохранить ему жизнь? Если я правильно понял твои мысли, тебе его жаль? Он оскорбил тебя, а ты его жалеешь и готова связать с ним свою судьбу? Ты теперь свободна, тебе нечего бояться. Можешь поступить, как считаешь нужным. Слово за тобой.

Даже если девушка колебалась, длилось это всего несколько мгновений:

— Господин, сохрани ему жизнь.

— Ты что выбираешь? — теперь Хондар смотрел в упор на своего подчиненного.

Молодой орк с трудом сдерживал на лице довольную улыбку. "Ну и физиономия у парня! Девушка наверное рассмотрела за его внешностью что-то большее, чем то, что видели мои глаза, иначе не объяснить такое снисхождение к обидчику. Хотя любовь зла, что если она с самого начала была не против? Кто разберет этих женщин…" Хондар удивленно посмотрел на меня, пришлось выбросить из головы посторонние мысли.

— Я подчиняюсь твоему слову, од-уруг, моя жизнь принадлежит тебе, — орк склонил голову и прижал к сердцу кулак.

— Ты сам выбрал. Можешь вызывать жреца, — Хондар махнул рукой, обвел тяжелым взглядом своих подчиненных и потребовал, чтобы его оставили одного.

— Почему не ушла? — смотрел теперь на меня. Хмуро и одновременно пытливо. Свет горящих факелов освещал его со спины, поэтому ясно видеть лицо орка я не могла. Еще смущал кошачий блеск его глаз, стоило огню чуть полыхнуть, в них вспыхивало странное завораживающее мерцание.

— Мне нужно поговорить с тобой. Хондар, ты меня избегаешь. Почему?

— Говори, что собиралась, и уходи, — орк хоть и не двигался с места, ясно ощущалось его желание прекратить разговор.

— Я тебя обидела чем-то? Ты все время отсутствуешь, даже если приходишь ночевать, исчезаешь из постели, стоит только мне зайти к тебе.

— Ты видела? — ухмыльнулся насмешливо.

— Нет, но я на ней сидела, думала, вдруг тебе надоест валять дурака, и ты вернешься. Постель была теплая. Это же легко понять, спал здесь кто-то или нет. Ты что голышем из нее выскакиваешь? Смешно наверное выглядит. В смысле там, где ты появляешься, после того как от меня удерешь.

— Может, я сплю одетый. Тебе почем знать?

— Точно. И вооруженный до зубов, чтобы от меня защищаться, на случай если скрыться не успеешь. Так что происходит?

Не стану утверждать, что меня особенно беспокоило поведение орка или расстраивало его ко мне отношение. Ну, прячется парень от меня, да пожалуйста… Мне не мешает. Мало ли у кого какие причуды? Не хочет говорить, его право. Может у него тайное увлечение к кому-то появилось, и он не желает, чтобы я знала?

Пока я с улыбкой смотрела в мерцающие глаза Хондара, он стал совсем непроницаемый. Каменная маска бога войны. Не меньше.

— Это мое дело, женщина.

— Почему ты никогда не называешь меня по имени?

— Потому что это не твое настоящее имя. Могу звать тебя Нэрин.

— Да уж хоть как-нибудь. Спасибо, что освободил рабыню.

— Я думал о своем воине. До женщины мне дела нет. Можешь мне ответить, почему она выбрала себе мужа из жалости? Это унизительно. Ни одна женщина моего народа не поступила бы так.

— Бывает. У любви странные дороги. Думаю, ты ее не правильно понял. Ее жалость — это не презрение, а сопереживание. Она понимает его чувства и принимает их. Для некоторых женщин — это проявление любви. Она увидела его слабость и не осталась равнодушной.

— Слабость? — Хондар шокировано на меня смотрел. — По-твоему, человеческую женщину может привлечь слабый мужчина? Понятно теперь, почему твой народ такой хилый.

— Не делай вид, что ты меня не понимаешь. Я говорю не о физической слабости. Его слабость — это его чувство к ней. Это трогает, если сильный мужчина перед тобой слаб, как ребенок.

Хондар смотрел на меня с нескрываемым ужасом. Впервые видела такое выражение на его лице.

"Да что, собственно, происходит?"

Возникло странное чувство неловкости, чтобы поскорей избавиться от него, перешла прямо к делу:

— Нам нужны деньги. Довольно большая сумма. Долго думала, где ее взять, и вижу только один выход. Я дам тебе эти деньги. В долг.

— Ты?

— Не обязательно так на меня смотреть. У меня есть довольно крупная сумма денег. Но чтобы их получить, тебе придется сказать моим друзьям, что я задержалась у тебя на неопределенный срок, и передать им мое письмо. Тебе выдадут указанную сумму, откроешь счет в банке и положишь туда часть денег, чтобы можно было их снять в любое время, а еще чтобы показать эльфам, что ты богат. Остальное принесешь сюда и расплатишься с воинами и людьми.

— Вот как? Расплачусь с людьми. Это еще зачем?

— Затем, что ты отпустишь всех людей на свободу. И заплатишь им за работу.

— Лучше я позову Шоргата и прикажу ему убить тебя.