— А-а-а! — этот крик резанул по слуху явным диссонансом.

Я позволил себе чуть отвлечься и глянул в сторону: Фрол со своими приспешниками вступили в бой с несколькими мертвецами. А кричал раненый, судя по всему в живот, наёмник.

Лучше всех дрался Лузга. Видно, что тёртый калач.

— Бор! Слева!

Я резко развернулся.

— Взрыв! — и вверх подлетели и руки, и ноги, и грязная голова, и земля. Снег мгновенно превращался в пар…

— Держись, Бор! — весело прокричал Первосвет. — Помнишь, как в Орешке было?

— Помню… Ты, брат, не болтай. Вон гадина к тебе ползёт…

Точно, одна из нежити, даже не смотря на отсутствие нижней части туловища, упорно лезла к нам. Первосвет подскочил и уверенным движением отсёк мертвецу голову.

Ратники, воссоединившиеся в одну кучу, подбадриваемые Глебом Семижильным отбили ещё несколько крупных атак, потеряв по предварительной оценке троих. Стоявший подле них Бернар тоже вовсю старался, разрывая нечисть разрядами молний. Его сотоварищ — служительница Света, стояла подле, по-прежнему призывая в помощь Тенсеса, посылая его благословение на ратников. Не знаю даже, помогало ли это, либо нет, но мне вдруг вспомнились подобные потуги самого Бернара на острове Безымянного.

В воздухе разлился запах гари и ещё примеси чего-то тошнотворного.

— Взрыв! — зачаровал я очередную стрелу.

— И-и-н-на! Да сколько же вас тут!

Лицо Первосвета было черным от дыма. Он уже не подбадривал меня своими прибаутками, а лишь сосредоточенно бился с теми, кого не успевал уничтожить я.

Тут снова стала ныть левая рука. Наваливалась усталость.

— Бор! — это кричал Фрол. — Бор!

Я обернулся: рядом с экспедитором остались двое. И причём один из них был серьёзно ранен. А сверху уже выходило десятка полтора новой нежити.

— Первосвет, — бросил я своему товарищу, — отходим к ним.

— Хорошо! — кивнул гигант, отбиваясь от очередного мертвеца. — И-н-на! И-н-на!

Меньше минуты и мы оказались подле Фрола с его людьми.

— Идём к отряду! К Глебу, — приказал я. — С таким навалом мы сами просто не справимся.

Только сказал, как сверху вылезли ещё Восставшие.

— Пропали, — пробормотал Лузга. — Их тут целая армия…

— Спокойно! — сурово сказал Первосвет. — Отобьёмся.

Наши голоса заглушил громкий хлопок, а потом яростный треск. На соседний пригорок «полился» дождь из молний, превращая лавину нежити в сплошную кашу. Длился он от силы секунд пять, но тогда мне показалось, что очень долго.

От жара дымилась земля, снег тут же превращался в воду, а через секунду в пар, отчего весь холм заволокло туманной дымкой.

Трах! Трах! Тра-та-тах!..

— Парко, как в бане, — услышал я слова Первосвета. — Ха! Кровавая банька! Не находишь?

— Шевели ногами! — сердито пробурчал я.

Видно было, как вдруг зашатался Бернар. Он тут же упал навзничь. Видно, все силы ушли на те грозовые разряды, выпущенные по нежити.

— Да их там тьма тьмущая! — услышали мы чей-то крик.

Оказывается, Глеб послал одного из ратников поглядеть, откуда наступает нежить. Разведчик бросился назад. Мы тоже подоспели к отряду.

— Говори, — потребовал десятник.

— Фух! — человек еле отдышался, и затараторил: — Там их голов двести, не меньше. Идут на северо-запад…

— К порту, что ли?

— Похоже да. Некоторые направились к нам, видно их привлёк грохот. Хорошо, что холмы прикрывают отряд от их основных сил. А то, если б заметили все…

— Ёлки зелёные! — Глеб досадно выругался. — Что делать-то будем? Только четвёртый день в пути, а уже…

— Отходим к югу, — предложил Фредерик ди Грандер. — Там горы…

— Наша ошибка в том, — заявил я, — что мы принимаем эту нежить за обычных людей. А это не верно! Им плевать на боль, на усталость, на раны… Мы выдохнемся раньше, чем отобьемся.

— Если вообще отобьемся, — бросил Фрол.

Десятник растерянно поглядел на всех. И тут снова показались мертвецы.

— Уходим! Живо! — приказал он. — Хватайте кто что может и ходу… ходу… ходу…

Я наклонился над Бернаром. Тот выглядел совсем плохо: бледный, на лице ни кровинки, тяжело дышит…

— Первосвет! Берём его.

— Да я сам, — заявил гигант. — Ты отход прикрывай.

Я кивнул, хватая свою сумку. А уж потом снова взялся за лук. Но прикрыть не вышло, пришлось вовсе отвлекать нежить от уходящего отряда на себя.

Не скажу, что в этот миг я думал о том, что проявляю некий героизм. Даже откровенно признаюсь, что было страшно… Особенно когда один из мертвецов схватил меня своей «лапой» за ногу. А ещё помню другой момент: бегу вверх по скользкому от мокрого снега холму, два раза поскальзываюсь, на пятки, можно сказать, наступает нежить… матерюсь, что есть мочи, и тут же думаю, отчего вызвался на такой «подвиг». Остался же сам!

Вот дурак! Ничему тебя жизнь не учит!

Сарн… Святой Арг… Я же вам обещал свечки поставить в церкви. Клянусь, если сейчас поможете — сделаю. Вот найду какую-то церковь и сделаю… Я клянусь вам!

Надо же, какая ерунда в голову лезет?.. Ты, Бор, что-то уж совсем…Главное нельзя попасться в руки нежити. Никак нельзя! Слышишь?

— А-а-а! — с разбега перемахнул через узкий, но глубокий ров. И едва приземлился, с трудом при этом удержав равновесие, тут же: — Взрыв! Взрыв!

Меня оттеснили к западу. Благо, тут была холмистая местность, да и двигался я по проворней мертвецов. Стал частенько затаиваться и реже шуметь своими зачарованными стрелами.

Лежу в кустах, прячусь. А сам и хвалю себя, и ругаю, и к Покровителю обращаюсь (всё ему клянусь помолиться в церкви)… Что от страха только нести не будешь!

Вот что, Бор, думается мне, что со своей задачей ты справился отменно. Преследователи ведь бросились именно за тобой (пропади они пропадом). Значит, отряд успеет отойти далеко.

Никого? — осторожно выглянул и дал дёру отсюда. Так, что аж пятки сверкают.

Знаменитый Бор трусливо убегает от нежити. Не стыдно? — Да ты точно дурак! Или верно считаешь себя бессмертным? Уж лучше стыд, чем… чем… Да тьфу на тебя!

Через полчаса я вышел к маленькому замерзшему озерку, и направился вдоль его берега на юг, к Синим горам.

Быстро темнело, и я стал надеяться, что в вечерней мгле нежить потеряет мой след…

Мой нос снова уловил запах дыма. Тончайший, едва заметный, но это явно был он.

В проклятущем тумане ничего не видно. Хоть под утро и стало холоднее, но всё одно чувствовалось приближение северной весны. Короткой, тусклой… но она неуклонно наступала.

Огонёк едва-едва сверкнул где-то впереди слева. До ушей донёсся негромкий шёпот людских голосов.

Так-с! Думается мне, что это свои, из отряда, а не какие-то заблудшие охотники.

Я не стал таиться и намеренно громко приблизился. Но парочка, сидевшая у костра, меня и не слышала, и не видела. Пришлось снова пошуметь.

Люди вскочили и вытянули мечи.

— Стой! Кто там? — гаркнул чуть взволнованный голос того, что помассивней.

— Лузга? Ты?

Человек чуть расслабился, но по-прежнему держал клинок наизготовку. Второй, судя по всему, был Фролом.

— Бор? — осторожно спросил тот.

— Он самый… Вы чего одни? Где остальные?

— Мы отбились от них, — отвечал Лузга. — Ночь, видишь какая…

Я приблизился, демонстрируя дружелюбие. Наёмник убрал меч, а вот Фрол всё ещё хмуро глядел на меня, что-то обдумывая.

У костра лежал ещё один человек. Я его не сразу увидел.

— Помер час назад, — вздохнул Фрол, присаживаясь.

Это был один из наёмников. Я чисто из любопытства глянул на него, а потом тоже присел напротив Лузги, одновременно вытягивая из своей сумки вяленое мясо, и протягивая его товарищам. Видно, они, как отступали, так ничего и не захватили с собой.

Лузга обрадовано потёр руки и вытянул нож. Он ловко нарезал мясо на тонкие кусочки и раздал всем.

— Эх, — чуть усмехнулся он. — К такому блюда да водочки!

Не скажу, что Лузга походил на пьющего человека. Глаза ничуть не водянистые. Руки крепкие, телосложение плотное…