Слышу ровный нарастающий гул.

— Спаси и сохрани! — молюсь, не знаю уже кому. — А-а-а-а-а…

До удара считанные секунды. Глаза сами зажмурились.

Всё! Конец…

Первосвет очень спешил. Он дежурил до самого вечера на восточных воротах.

— Знаешь, кто пришёл вместе с тем отрядом острожников? — спрашивал его посетивший днём Бернар.

— Кто? — глаза Первосвета округлились, отчего его лицо стало по-детски наивным.

«Большой ребёнок», — про себя улыбнулся эльф.

— Бор.

— Кто? Не может быть!

— Освободишься, сходи сам проверь.

И вот теперь Первосвет вовсю мчался в дальнюю избу, первоначально строящуюся под ремесленную мастерскую, а теперь выполняющую роль жилого дома.

Тут было многолюдно. Спёртый тёплый воздух, насыщенный невообразимым духом из смеси запахов пищи, дыма, людских тел и прочего, резко ударил в нос, едва Первосвет перешагнул порог. Тусклые лампадки на стенах не давали хорошего света, потому парню пришлось долго щуриться, чтобы найти в толпе Бора.

Да он бы его, думается, и не нашёл, если бы не описанный ниже случай.

Двое ратников из числа вновь прибывших вместе с экспедитором Сыскного Приказа на гибберлингском судне «Рассекающий», подошли к укутанному в меховую куртку человеку, спящему на соломе у стены. В этом оборванце (по-другому не скажешь) трудно было вообще кого-то распознать.

— Эй! — один из ратников пнул ногой спящего. — Эй, ты!

— Не слышит, — заключил второй.

Первосвет медленно пробирался по комнате, оглядываясь по сторонам в поисках своего старого товарища.

— Вставай! Тебя Фрол к себе вызывает. Слышишь? — первый ратник снова пнул ногой спящего.

Раз! — глаза человека открылись. Первосвет успел отметить, как в них блеснул нехороший огонёк дикой ярости.

Два! — и вот он уже стоит на ногах.

«Ничего себе!» — Первосвет остановился, заинтересовавшись происходящим.

Три! — удара практически не было видно, но меньше, чем через мгновение, ратник, что пинал ногой, свалился на пол, получив кулаком в подбородок.

Клац! — щёлкнули челюсти.

Второй ратник, чисто рефлекторно потянулся к мечу. Потом он трусливо попятился, даже не решаясь подать руку помощи своему напарнику.

— А ты, я погляжу, — начал Первосвет, приближаясь, — стал вовсе крут. Прямо-таки мастер…

Бор, а это был он (сомнений в том нет), выпрямился и перевёл взгляд на своего старого приятеля.

— Уж не думал тебя именно тут встретить, — продолжил Первосвет. — Похудел… Кожа да кости. Зарос, как дикий як… Точно бы не узнал, ей-ей.

Друзья обнялись.

Ратник, валявшийся на полу, попытался встать, но ноги его не слушались. Люди, что были рядом, помогли ему подняться.

— Крепко ты его! — улыбнулся Первосвет.

— Жить будет, — глухо ответил Бор.

— Мы по поручению Фрола Яроземного, экспедитора Сыскного Приказа, — пролепетал второй ратник.

Он с опаской приблизился к Бору.

— Чего хочет ваш Фрол? — зло спросил Бор.

— Требует…

— Требует?

— Ну… просит… да, он просит вас явиться к нему.

— Зачем?

— Это нам не известно. Приказали… да и всё…

— Где его искать?

— На «Рассекающем».

Бор сплюнул на пол и повернулся к Первосвету, полностью потеряв интерес к переминающемуся с ноги на ногу ратнику, и уж тем более к его оглушенному товарищу.

— А ты что тут делаешь? — чуть с хрипотцой в голосе спрашивал Бор. — Я уж тоже не думал, что встречу кого-нибудь из старых друзей… Бернар мне говорил, будто ты тут служишь. А я поначалу не поверил…

— Да после Орешка «сослали»… Кстати, за помощь тебе! Хорошо сотник помог. Сказал, что я действовал по незнанию. Мол, лопух…

— Да уж! По незнанию… А я, видишь, тоже тут очутился, в Сиверии… Почти всю зиму куролесил на её просторах.

— Вижу, вижу.

Друзья снова обнялись.

— Извини, может, от меня дурно пахнет, — отвечал Бор. — В баньке давненько не бывал… А хочется, просто мочи нет.

Первосвет чуть отодвинулся, ещё раз оглядывая своего друга. Исхудавшее лицо, одни глаза лишь светятся. Причём в их глубинах по-прежнему пряталась какая-то тоска… может даже и давняя боль…

От Бора действительно шёл не совсем добрый дух. Струпья на обмороженной коже, нестриженая, давно нечёсаная борода, немытые сальные волосы… одет непонятно во что.

— Страшный? — улыбнулся Бор.

— Сойдёт… Я не девка, привередничать не стану.

— Кстати, у меня для тебя гостинец… небольшой.

Бор наклонился и вытянул из свертка топор. Первосвет аж языком цокнул от восхищения.

— Ух, ты! Вот это вещица!

Находившиеся рядом люди оглянулись и тоже оценили оружие. Правда, всё больше пользуясь матерными словами, однако, топор понравился и им.

— Где достал?

— Да так… у одного злобного орка, — кисло улыбнулся Бор.

Первосвет внимательно вгляделся в топорище.

— На орочье не похоже… вообще, не похоже.

В тусклом свете масляных лампадок трудно было как следует разглядеть оружие.

— Выйдем на воздух, — предложил Первосвет.

Уже снаружи он несколько раз махнул скеггоксом, приноравливаясь к нему. Потом всё же снова стал разглядывать топорище.

— Это нашенское… даже по характеру узора видно…

— Нашенское? Из Темноводья, что ли? — уточнил Бор.

— Угу… А вот тут чей-то родовой герб.

— Чей?

— Да Нихаз его знает! Видишь, снизу башня, тут волк… и меч. Не знаю, чей герб… Вообще-то, мне многие из них (в нашем крае, конечно) знакомы. У большинства есть и башня, и меч… Это как бы намёк на род Валиров. А вот волк с мечом выглядывающий над крепостной стеной… Не знаю. Вообще, не знаю, чьё это…

Бор чуть улыбнулся. Его глаза как-то подобрели. Первосвет отметил пронзительность и ясность взгляда товарища. От такого-таки оторопь брала и ещё мороз по коже.

«Кажется, — подумал он, — раньше я подобного за ним не замечал».

— Говорят, что вы через Багульниковую Пустошь шли? — спросил Первосвет у Бора.

— Было такое, — как-то нехотя отвечал друг.

— Рисковые ребята… Я бы даже не пробовал. Скорее, назад повернул… А вообще, я рад, что ты живой. Очень рад.

Бор снова печально улыбнулся и потупил взор…

Тук… тук… тук…

Чей-то хриплый шёпот прошуршал над ухом: «Он наполовину человек, наполовину кто-то иной…»

Это та странная личность — Восставший с маской, вместо лица. Он некогда являлся мне в туманных воспоминаниях о прошлом, о том периоде, между смертью Сверра и появлением Бора на аллоде Клемента ди Дазирэ.

Где я? Ничего не помню…

Сознание проваливалось в странное состояние абсолютной апатии.

Болело всё. Вернее, даже не так. Сначала откуда-то, словно издалека, начала натекать какая-то странная тяжесть. Медленно, тонюсеньким ручейком, будто только-только начавший таять снежок, а потом уже стремительнее… быстрее… ещё быстрее… И вот уже целая «река», навалившаяся на сознание… А с ней боль…

— О-о-ох!

Глаза не открыть. Муторно…

И снова в висках: тук, тук, тук. Это сердце, упрямо цепляющееся за жизнь.

— О-о-ох!

Я попытался пошевелиться и снова провалился в темноту беспамятства.

Что произошло?

Память выдала последнее, что смогло запомнить: Эльвагар, снежная стена, я трублю в рог… затем мощный удар и… и… всё.

Где я? — пытаюсь встать, но не могу понять… Кажется, моё тело не в состоянии даже пошевелиться…

Я лежу в темном саркофаге. Где-то слышится мерное гудение, мелькают зеленоватые сполохи.

Тук… тук… тук…

— Он нас слышит? — раздался чей-то вкрадчивый, однако весьма приятный для слуха, голос. — Этот… наполовину человек?

Смешок. Кажется, слова Восставшего незнакомцу показались в чём-то смешными.

В полумраке этой странной комнаты вообще ничего не различить. Лишь размазанные тени.

— Нет, — прошуршал холодом стали голос Восставшего. — Можно спокойно говорить…

— Это правда, что говорят об опытах Империи? — снова я услышал приятный голос.