Командор много раз сиживал за картой, разглядывая побережье Сиверии, курил трубку и, даже того не замечая, по-старчески сердито, трусил головой.

— Нашли место, итить-колотить! До гор, хрен сколько добираться, камня лишнего не привезёшь. До леса — и того больше. Голая тундра! Пустыня, итить-колотить!

Вся надежда была на Ермолая Сотникова. Он-де грозился наладить поставки строительных материалов да пригнать мастеровых. Но вот уже и зима на исходе, скоро весну ждать… Хотя, какая к Нихазу тут весна? Сразу лето… месячишка через три. Короткое, что тебе «здрасьте». А от Сотникова ничего.

— Вот трепло сиверийское! — командор сердито пнул очередной камешек под ногами. — Зачем обещать, если не выполняешь? У столичных чинуш научились? Болтать, это тебе не валуны ворочать!

Зубов дошёл до джунского портала, поздоровался с дежурившими тут солдатами. Потом постоял полчаса, глядя на астральное море, и направился назад в порт сквозь серый промозглый туман.

В прибывших кораблях Гордей сразу узнал эльфийский галеон «Светоносный» (теперь принадлежащий Церкви) и гибберлингскую шхуну «Рассекающий». Они пришвартовались подле строящейся пристани, и вскоре на берег сошла целая делегация.

Зубов напрягся: что-то случилось, иначе, зачем в такую дыру лезть сразу и настоятельнице Сиверии Гориславе Любимцевой (со свитой), и розыскному экспедитору Сыскного Приказа с высокими полномочиями, выданными самим Айденусом — Фролу Яроземному (с ещё большей свитой). Кроме того на гибберлингской шхуне прибыла тьма мастеровых да ремесленных людей, и несколько купцов Первой гильдии для создания торговых кумпаний.

В кают-компании «Витязя» собралось столько народу, что и не продохнуть. Зубов долго перечитывал грамоты из Новограда, знакомясь с обстановкой как в столице, так и в Сиверии, а также изучая цели прибытия «высоких» гостей. Лицо Гордея с каждой минутой становилось мрачнее и мрачнее.

Оказывается, на этом драном аллоде заварилась такая «каша», что только за голову хвататься. А он ни сном, ни духом. Даже обидно, будут теперь носом макать в дерьмо каждый раз, мол, проворонил… Хотя, я тут не надсмотрщик. Порт строю!

— Ну, ознакомился со всей этой… — Гордей потряс бумагами, подбирая культурное слово, но кроме «хреновины» ничего иного на ум не пришло. — В общем, хотел бы кое-что прояснить. Во-первых…

— Во-первых, — перебил командора экспедитор Сыскного Приказа, — вы вместе со всеми ратными людьми сейчас обязаны поступить под моё…

— Что? — Зубов вскочил. Его морщинистое лицо стало пунцовым.

Фрол Яроземный несколько удивлённо поглядел на стоящего напротив него командора, типа, что за фортеля ты тут выкидываешь?

— Господин Зубов, я бы попросил вас взять себя в руки. Вы не столичная барышня, истерики вам не к лицу.

За спиной экспедитора мгновенно выросли четыре мордоворота. Другого слова Гордей не подобрал.

«Типичные разбойники, — мелькнуло сравнение. — Прислал же, Сарн, на мою голову».

— У меня распоряжение Совета, подписанное самим Великим Магом Айденусом, — продолжал Яроземный. — Надеюсь, вы его внимательно прочитали.

— Итить-колотить! Может, вам ещё и свою каюту отдать?

— Это лишнее, — едко усмехнулся Фрол. — Я на «Рассекающем» обосновался. Там пока буду обитать. Кстати, те ратники, что прибыли со мной, впоследствии останутся здесь на службе. И вы сможете распоряжаться ими по своему усмотрению. Считайте это небольшим подарком за неудобства.

— И что вы тут намерены делать? — сухо спросил Гордей.

— Исполнять особо важное государственное поручение, — медленно проговаривая каждое слово, ответил экспедитор. — Думаю, что вы, как человек благоразумный, не станете препятствовать?

Гордей потупил взор. Его лицо стало ещё темнее. Блуждающий взгляд командора остановился на настоятельнице Сиверии.

— У меня не столь высокие цели, — мягко улыбаясь, начала она, — как у господина Яроземного. Лишь дела нашей Церкви.

— То есть? — хрипло спросил командор.

— Мы прибыли для того, чтобы найти место для строительства собора. Вот госпожа Констанция ди Близар будет настоятелем будущего…

— А кто будет строить?

— Работники, — всё также улыбаясь, ответила Горислава.

— Ещё и этого мне не хватало. Тут порт закончить никак не можем, им собор подавай! Ничего толкового с собой не притянули. Два корабля, а на нём одни болтуны да франты столичные! Лучше бы привезли свежей провизии, угля, амуниции… Здесь лабазов да лавок нет. Балов да смотрин не проводят. Тундра, видишь ли! Здесь трудиться надо. До седьмого пота трудиться! Вы там, в Новограде, что-то больно заигрались. Соборы, Приказы…

— Господин Зубов, — подал голос Фрол, — вы бы поосторожнее в выражениях. Не в своей кают-компании молодых поучаете. В Совете лучше знают, что да зачем. И, между прочим, за подобные речи… — экспедитор прищурился. — Ваши размышления оставьте при себе. Или для Избора Иверского.

Гордей сжал кулаки до хруста.

— А если вы чего-то ещё не понимаете, — продолжил экспедитор, — тогда помалкивайте себе в тряпочку.

Мордовороты за его спиной тихо заржали.

— Тут, в Сиверии, сейчас дела будут весьма важные решаться. Не вашего, так сказать, уровня, — экспедитор подал знак своим наёмникам быть сдержанней. — Потому сюда прибыли те, кому…

Гордей встал и вышел вон, бросив не оборачиваясь:

— Располагайтесь, гости дорогие!

Командор поднялся на палубу, потом на капитанский мостик. Он был настолько раздражён, что его затрусило.

— Щенок! Молокосос… Знал я одних Яроземных, итить-колотить. Вот редкостные гады были!

Зубов пнул первое, что попалось ему под ногу. Он ещё минуту-другую про себя матерился, но выхода всё одно не было. Приходилось подчиняться.

Пару дней вновь прибывшие располагались кто где, и тем, по мнению командора, всячески препятствовали нормальному ходу дел. Благо, что в своё время успели построить несколько лишних изб, где поместили кое-кого из низких чинов… Правда, «лишние» — это слишком громкое слово.

Зубов пытался поменьше встречаться с экспедитором и настоятельницей, продолжая заниматься своими делами. Настроение у командора не улучшалось. Он мрачно поглядывал с палубы на своё недостроенное «детище».

— Разрешите? — наверх поднялся один из матросов.

— Что? — командор резко обернулся. — Почему растрёпан?.. Чего тебе?

— Стража докладывает, что к нам движутся какие-то… какие-то…

— Ты чего блеешь, как… Кто?

— Неизвестные люди. И с ними, вроде, гибберлинги…

— Откуда?

— Со стороны Багульниковой Пустоши.

Зубов высморкался и бросил матросу:

— Показывай, давай!

И они спустились вниз, перешли по трапу и направились к покосившемуся частоколу — единственной защите от нападения из тундры.

Из серого тумана со стороны Багульниковой Пустоши (места, надо сказать, недоброго, поросшего тьмой всяких баек да прочего подобного) показались несколько человеческих фигур, медленно шествующих к порту. Рядом с ними действительно были заметны гибберлинги.

— Пять… девять…

— Одиннадцать, — подсказал кто-то командору. — И ещё три гибберлинга. Итого…

— Я считать умею, — отрезал Гордей. — Кто такие?

— Не могу знать.

— Какой сумасшедший пойдёт через пустошь?

— Они одеты, как орки из местных кланов, — заметил кто-то справа. — Может, дикари какие? Или одичалые?

Командор прищурился, пытаясь разглядеть идущих.

— Людей сюда… побольше, — приказал он.

Через пару минут у ворот стояло уже около тридцати ратников.

— Что делать? — спросил кто-то из них.

— Ждать новых гостей, — отвечал командор. — Что-то к нам зачастили в последнее время.

Через полчаса неизвестные приблизились к ограде, и остановились шагах в пятидесяти, где их и встретила стража. Зубов внимательно смотрел на пришедших, отмечая их изнеможённость.

— Господин командор, — негромко проговорил один из ратников, — вы гляньте на их глаза.