Значит, их кто-то послал. Ну не верю я, что белые орки сами такое провернули. Не тот уровень! Жили бы тут эльфы, я бы склонился к тому, что они воду мутят. А орки?.. Нет, им не дотянуть до таких действия.

Они лишь грубая сила. Не больше… Но и в этом случае, на крупномасштабные «реверансы» орки не способны.

Во-первых, мешает Вертышский Острог, крепость весьма неприступная. Захватить её им будет трудновато.

А второе… Вот оно-то в голову пока не лезло.

Жаль, что гибберлинги держат нейтралитет. Им ведь главное, чтобы на их земли никто не лез, а там хоть трава не расти… Тут Сотников хоть и пошёл на уступки в межевых разделах, но, судя по всему, в результате пока не все срасталось, как хотелось. Гибберлинги хоть фактически и в Лиге, но «дружить» не сильно настроены… Тут ещё эти недомолвки с Молотовыми… Богатства им не хватает. Золота подавай…

Так, Бор. Сейчас главное мне не упустить момент. Нужно убедить Яруна в том, что его племя нуждается в союзниках против белых орков.

Водная дорога по Вертышу должна быть доступна. Не будет её — не будет и крепости в северной части аллода. Люди там окажутся без подмоги, без опоры.

Ярун слушал меня очень внимательно. Я чувствовал себя скользкой змеёй, вёрткой рыбой, пытающейся удержаться в мутных водах таинственной «игры». Меня ведь по-прежнему не покидало чувство, что оркам тут в Сиверии отведена роль «бешеного быка». А я спутал весь ход, разрушил связи… В любом случае, мои действия и у гоблинов, и у водяников, и среди гибберлингов, какие бы они не были в моральном аспекте, но в целом считаю правильными…

Кремень сидел рядом и тактично молчал.

— И всё же, я не вижу пока выгоды от союза с людьми, — подумав, ответил новый вождь.

Он боялся, что его постигнет участь отца.

— Хорошо, — решился я на последний аргумент. — Белые орки всегда считали ваше племя сбродом слабаков.

Жилы вздулись, но Ярун (надо отдать ему должное) справился с нахлынувшей яростью.

— Если они заявятся сюда, — спокойно говорил он, — мы сможем дать достойный отпор. И ни к кому за помощью, ни к гибберлингам, ни к людям, ни уж тем более к эльфам, обращаться не будем.

— Нам нужен свободный проход по Вертышу, — прямо заявил я.

— Он и так был свободным, — недовольно сказал Ярун.

— Останется ли таковым впредь?

— Вот тебе моё слово: мы, орки племени Тигра, не будем препятствовать хождению по реке ни вам, людям, ни иным расам. Но всякого, кто посягнёт на наши земли, будет ждать неминуемая расплата.

Угрюмые сурово смотрели на орков, не произнося ни слова.

— Выходит, — решил уточнить я, — что если белые орки надумают идти через Великанов в южные земли, то смогут беспрепятственно…

— Если они, не затронут нас, и не затронут наши… интересы, то, безусловно.

Я поглядел на Яруна с некоторым удивлением. Столь изысканная манера говорить, присуща больше эльфам, а не полуголому дикому варвару с клыками наружу.

Прав я был: он не такой простачок, каким казался.

Мы с Угрюмыми переглянулись. Их мысль я уже понял: хорошо, мол, что хотя бы будут соблюдать некий паритет в отношении сил Лиги, ну и уж тем более к нам, гибберлингам.

— На чьей вы стороне? — прямо спросил я.

— Они тоже орки, хоть и из другого клана, — подал голос Кремень. — Вы должны это понимать. Убивать соплеменников…

— Они не ваши соплеменники, — сердито перебил я.

— Они одной с нами крови. Думаю, предкам это не понравится.

Я начинал злиться. Снова чувствовал себя дураком.

Спокойно, Бор! Спокойно. Главного ты уже достиг… Спокойно!.. Жаль, что большего достигнуть не удаётся.

Мне вдруг стало несколько смешно. Представляю, как удивился, а потом и обрадовался Кремень, когда вдруг нашёлся какой-то сумасшедший, бросивший вызов Когтю. Такого «подарка» он и не ожидал. Небось, действительно подумывал, что это «помощь предков». А когда я ещё и победил вождя, говорил сам себе, мол, вот так удача.

Видно, произошедшему было суждено случиться, Нити Судьбы не изменить. И это уже, Бор, как пить дать!

Интересно, а этот самый Кремень не подумывал ли часом, как бы теперь избавиться от новоявленного вождя, то бишь меня. Если да, то орки могли вполне спокойно прирезать меня во сне. Ведь, в конце концов, я человек, потому особо церемониться с вызовом на бой бы не стали.

Так что, Бор, можно сказать, что отказ от своего «сана», был весьма разумным поступком. А, следовательно, так тому и быть. Не проситься же теперь назад…

А вот то, что орки столь несговорчивы, лишний раз убеждает меня в том, что какая-то их часть уже давно готовила заговор против Когтя. Я думаю, что и Громыхало был на стороне этой группки.

Им было выгодно иметь шамана, стоящего за спиною пришлого вождя. Чем тебе не соглядатай? И ведь ничего против не подумаешь.

А Кремень? Почему он оставался на вершине Священной тропы? Почему не ушёл, раз считал, что Коготь не блюдёт законы предков?

Ответ был прост: выступая в роли страстного ревнителя заветов, он фактически пытался управлять белыми орками посредством своего же отрицательного отношения к ним. Выходило, что если Кремень говорил «нет, так не подобает», то Коготь шёл наперекор его словам и делал наоборот. Громыхало внизу тут же подхватывал: правильно, так и следует поступать.

Ого! Ну, я и накрутил.

Кремень, кажется, понимал, что мне удалось раскусить его натуру. Его старое обрюзгшее лицо выглядело несколько усталым. Не знаю почему, но я вдруг приписал шаману мысли о том, что вся эта канитель ему порядком уже надоела.

— Ладно, — встал я.

Следом встали и гибберлинги.

— Будем считать, что мы условились.

Ярун медленно поднялся.

— Будем, — кивнул головой молодой вождь на прощанье.

Завтра поутру он должен был взобраться по Священной тропе на верх в своё новое жилище. А мы с гибберлингами планировали уходить восвояси. Я к Вертышскому Острогу, они в Гравстейн.

Был ранний вечер. Стойбище всё ещё гудело, отходя от позавчерашнего празднования. Солнце уже наполовину скрылось за голубыми горами.

Я не стал бродить между шатрами. Захотелось просто побыть в одиночестве, обдумать всю эту «кашу» в голове.

В сизом морозном воздухе на меня глядели Великаны. Их темные фигуры подпирали плечами горы, словно раздвигая в стороны и пропуская Вертыш.

Несколько минут я любовался видом, а потом неспешно побрёл к реке.

А здесь, в Сиверии, не так уж всё и просто, как казалось в Светолесье. Отчего Лига рвётся на другие аллоды, а здесь никак не может навести порядок? Или так кому-то надо?

Были и другие вопросы. Много вопросов.

Я уже вышел за частокол, ощущая спиной недовольные взгляды стражи. Со стороны реки потянуло морозной свежестью. Я несколько раз глубоко вздохнул, словно тем самым пытаясь рассеять мутность подуставшего разума.

— Постой! — окрикнул знакомый голос.

Следом спешил Бёдвар Угрюмый.

— Куда ты? — спросил он.

— Мне там что-то тяжко, — сказал я в ответ. — Голова устала…

— Ты один? В лес?

— А чего мне боятся? — не понял я. — Орки не настолько подлы, чтобы…

— Да я не о них! Вообще…

Мы продолжали идти к Великанам. Сначала подумалось, мол, вот же привязался. Хотел побыть один, поразмыслить. Но потом неожиданно я понял, что беседуя с гибберлингом, тем самым упорядочиваю весь тот сумбур, накопившийся в голове.

— Хочешь посмотреть на них вблизи? — спросил Бёдвар, кивая на Великанов.

— Что?.. Возможно…

Поначалу я был несколько рассеян.

— Пойдёшь в Острог один? — снова спрашивал гибберлинг.

— Конечно. Тебя что-то тревожит? — наконец собрался я мыслями.

— Думаю, что угроза с севера реальна. Нам не избежать столкновения с орками. Вы, люди, находитесь относительно далеко, и выходит так, что первый удар испытаем мы…

— Глупости. Для этого нужно, чтобы пал Вертышский Острог… Вот что, Бёдвар: ты бы убедил старейшину отправить туда свой отряд. Поговорите со Стержневым. Необходимо усилить крепость живой силой, провиантом… Поймите, что все эти гоблины да водяники, лишь мелочь в сравнении с возможными проблемами в будущем.