— Способен, не способен, — передразнила его Ангельда, — много ты понимаешь в таких делах. Это тебе не мечом в бою махать. А известно ли тебе, что все мужчины втайне мечтают переспать с жёнами своих друзей, если эти женщины, конечно, не уродины?

— Перестань говорить глупости, — не соглашался с женой Вадим. — Я, например, не мечтаю об этом. Я это точно знаю.

— Это потому, что у тебя все друзья не женаты ещё, — возразила ему княгиня.

— Так, всё, прекрати морочить мне голову, — настойчиво потребовал Вадим. — Если у тебя есть веские доказательства твоих подозрений касаемо Волебога, что он…. Ну, ты сама понимаешь, о чём я хочу сказать, то рассказывай. Только не вздумай врать. Я всё проверю. Дело очень серьёзное.

— Тебе нужны доказательства? — переспросила Ангельда, — пожалуйста. Через два дня, когда ты собираешься уехать в наше имение, Волебог грозился прийти к нам в дом ночью, чтобы добиться свидания со мной наедине.

— Этого не может быть, — недоверчиво произнёс Вадим. — Откуда он может знать о моём отъезде? Да и лезть в чужой дом ночью он не станет. Он же не вор и не сумасшедший. И зачем ему это надо?

— Великий Один, — взмолилась Ангельда, — вразуми моего мужа. Как это зачем ему лезть ночью в наш дом? Я же говорю тебе, что он добивается меня. И то, что Волебог хочет сделать это ночью, так это понятно. Он не хочет, чтобы его заметили.

— Ладно, — согласился князь, — а как насчёт того, что Волебогу известно, когда меня не будет дома?

— Сам догадайся, — рассеянно проговорила Ангельда, — вспомни хорошенько, наверняка ты поделился со своим лучшим другом, что собираешься уехать в имение. Вы ведь, наверное, все свои планы друг другу рассказываете. Друзья, как-никак.

— Да, ты права, — припомнил Вадим. — Я действительно, говорил Волебогу, что хочу съездить в своё имение.

— Ну, вот видишь, — поддержала мужа Ангельда, — вспомнил. А спрашивал, откуда? Оттуда, вот откуда. Я предупреждала тебя, что надо тебе добиваться, чтобы тебя выбрали Новгородским Правителем на Вече. А то эти Гостомысл и Волебог скоро всё захватят в Новгороде. Это же надо такое, даже до меня уже, почти, добрались.

— Погоди, погоди, — остановил княгиню Вадим. — Это всё только слова. А доказательств-то нет.

— А ты через два дня сделай вид, что уезжаешь из дома, скажи об этом Волебогу, — предложила Ангельда, — а сам возьми и возвратись по-тихому. Вот тогда и будут тебе доказательства. Только после этого, как ты сам заметил, дела, действительно, будут серьёзные. Тогда уже одними словами не обойдёшься.

— Если случится так, как ты говоришь, — сурово произнёс Вадим, — то Волебогу не жить. Это уж точно. А, может, пойти, да и спросить у него прямо: так мол, и так, отвечай, что ты затеял?

Ангельде стало не по себе после этих слов мужа. Княгиня почувствовала, что все её коварные планы сейчас могут рухнуть. Но она быстро соображала и, тут же, с пафосом проговорила:

— Всемогущие Боги, помогите мне. Ты, что совсем наивный? Ты, что дитё неразумное? Да, кто же тебе признается в таком преступлении? Ты, что Волебога за дурачка принимаешь? Не надо бояться. Что тебе терять? Ты, что боишься встретиться с истиной? Если мои слова окажутся правдой, разве не заслуживает Волебог на покарание. За бесчестие жены в старину всегда наказывали смертью обидчика. Или ты не согласен с этим?

— Да, и в этом ты права, — тяжело вздохнул Вадим. — Обидчику полагается смерть. Или я не князь. Ладно, посмотрим, какая она правда. А тебя последний раз прошу, если ты всё выдумала, лучше сейчас признайся. Обещаю, я всё забуду, и наказывать тебя не стану.

— Ничего я не придумала, — твёрдо ответила княгиня. — Я, что не понимаю, что такими вещами не шутят. Клянусь Одином, всё, что я рассказала, сущая правда.

— Ну, что же, — подытожил Вадим, — чему быть, тому не миновать.

Князь повернулся и вышел из зала. Ангельда села в кресло, посадила на колени сына и прижала его к себе. Потом она стала напевать какую-то норманнскую песенку, а сама при этом думала:

— Вот ловушка и захлопнулась. И второй сокол попался в неё. Теперь остаётся только наблюдать, что они сделают друг с другом. Впрочем, за Вадима я спокойна. Вряд ли Волебогу удастся уйти живым от Вадима. Меч то у моего мужа заколдованный, от него не увернёшься. Средство проверенное.

Ангельда посмотрела на Братислава и сказала:

— Я же говорила тебе, что всё сделаю, чтобы ты стал королём или, как говорят у славян — Великим Князем. Видишь, мы уже потихоньку приближаемся к нашей цели.

Тучи рассеялись, и месяц со звёздами, вырвавшись из плена облаков, радостно засияли на ночном небосклоне. Рюрик стоял невдалеке от главных ворот Старой Ладоги и терпеливо ждал. Принц посмотрел вверх и подумал:

— Вот уже и полночь минула. Наверное, воевода не выйдет. Времени совсем мало осталось, чтобы успеть осуществить мой план. Скоро рассвет.

В это время одна створка ворот приоткрылась, и в проёме показалась фигура человека. Рюрик вышел на освещённое луной место и сказал:

— Я здесь.

К нему приблизился воевода Братич. По виду воеводе было не больше сорока лет. Коренастая фигура и открытое выражение лица говорили о нём, как о человеке сильном и честном.

— Я пришёл к тебе, варяг, — проговорил Братич, — как ты и просил тайно. Князь Шмель и купцы Кряжич и Коряга не видели, как я выходил из города. Но я не могу понять, о чём мы можем с тобой говорить, после того, как наши послы не договорились с принцем Трувором. Да и кто ты такой вообще?

— Я принц Рюрик, — представился варяг, — брат Трувора. А что именно сообщил тебе князь Шмель о результатах переговоров с Трувором?

— Что сообщил? — переспросил Братич. — Сказал, что вы отказались уменьшить дань и, что сегодня утром, начнётся штурм города.

— Очень интересно, — иронично заметил Рюрик. — Наверное, посоветовал тебе сосредоточить все силы на городских стенах?

— А что мне советовать, — удивился воевода, — я и сам это знаю. Не первый раз в деле. А ты что, хочешь выведать наши военные секреты? Напрасно я согласился встретиться с тобой. Прощай, я ухожу.

— Погоди, — остановил его Рюрик. — Не горячись. Я не для этого сюда тебя звал. Мне ваши секреты не нужны. Да и какие это секреты? Что надо делать при осаде города знает каждый опытный воин. Я хочу предупредить тебя. Я слышал о тебе, что ты человек честный и порядочный. Так вот, ваш князь Шмель предатель и изменник.

— Что ты себе позволяешь, варяг? — возмутился воевода. — Между прочим, ты не посол, и не переговорщик. Ты просто лазутчик. Так что, если я тебя сейчас убью, то это не будет считаться нарушением воинской чести.

— Я же сказал тебе, воевода, — спокойно повторил Рюрик, — не горячись. У меня очень мало времени. Я расскажу тебе сейчас обо всём подробно, а ты постарайся внимательно меня выслушать и не перебивать. А потом сам решай, верить мне или нет. Согласен?

— Ну, попробуй, — с осторожностью согласился Братич. — Только без оскорблений нашего князя.

— Это я о нём ещё мягко высказался, — проговорил Рюрик. — Но не это сейчас главное. Ваш князь и купцы, с которыми он приходил к нам на переговоры, предложили нам ввести наших воинов в город через потайной ход.

— Не может быть, — опешил воевода.

— Я же просил тебя, не перебивать, — продолжил Рюрик. — Этот потайной ход расположен со стороны озера. Там есть скала, у подножия которой у самой воды лежит камень. Если камень отодвинуть, откроется вход, который тянется под крепостной стеной и заканчивается в городе. Ну, что скажешь на это? Или, может, это не правда?

Братич молча опустил голову. Звенящая тишина заполнила паузу. Вдали, в лесу прокричала ночная птица.

— То-то и оно, — произнёс Рюрик. — А ты говоришь, что я оскорбляю вашего князя. Но это ещё не всё. Шмель и купцы должны убрать охрану, стерегущую тайный вход, а затем факелом подать сигнал с городской стены, что стража убита, и мы можем входить в город. И не утром, а сегодня ночью. Шмель тебе специально соврал, будто не договорился с нами, чтобы ты поставил все войска на стены, и ослабил охрану у тайного входа. Так ему и его сообщникам будет легче справиться со стражей. Я думаю, что Трувор уже подтянул войска к условленному месту и дожидается сигнала Шмеля. Так что у тебя очень мало времени воевода.