— Дурман трава, затумань разум того, кто выпьет это зелье своей силой, и сделай так, чтобы он выполнял все мои пожелания.

Затем Ангельда бросила второе растение с синими цветами и проговорила:

— Хмель-цветок, посели в сердце того, кто будет пить это зелье неудержимую тягу к веселью и наслаждениям.

Потом она взяла ветку с белыми цветами, бросила её в воду и произнесла:

— Цветок папоротника, сделай так, чтобы тот, кто выпьет это зелье, полюбил меня с такой силой, что готов бы был даже умереть из-за этой любви.

Ангельда размешала колдовской отвар, затем сняла казан с огня, и налила зелье в небольшую флягу. Княгиня взяла кухонный нож и уколола себе указательный палец, выдавила несколько капель крови в отвар и сказала:

— Дух великой колдуньи Седаны, услышь меня. Подай мне знак, если ты согласна помочь мне.

Ангельда почувствовала, как холод пронзил всё её тело, дыхание стало прерывистым, а грудь сжала неведомая сила.

— Отпусти меня, — попросила Ангельда и произнесла заклинание, оберегающее от духов. — Дездебор кху, дездебор.

Дыхание у княгини нормализовалось, боль в груди прошла.

— Дух Седаны, — продолжила заклинание Ангельда, — дай силу этому зелью и сделай так, чтобы мои пожелания воплотились в эту воду.

Яркие синие искры засветились в отваре. Княгиня осталась довольна результатами своих действий. Она наполнила зельем пузырёк и положила его себе в рукав. Остаток отвара княгиня выплеснула в очаг. Уголья зашипели, и поднялся пар от потухшего огня. Ангельда подошла к двери и отворила её. В коридоре стоял Раднер.

— Ну, что всё тихо? — поинтересовалась княгиня. — Никого не было?

— Никого, — шёпотом ответил викинг. — А что это за запах такой странный?

— Поменьше принюхивайся, — посоветовала Ангельда. — А то станешь моим рабом.

— Можно подумать, что я уже не ваш раб, — тихо пробурчал Раднер, но на всякий случай отошёл подальше от кухонной двери.

— Иди, отдыхай, — разрешила Ангельда. — Сегодня ты мне больше не нужен.

По дороге в свою спальню, княгиня заглянула в комнату к сыну. Мальчик крепко спал, сжимая в кулачке маленький деревянный меч, которую выстругал для него Вадим.

— Спи, сынок, — подумала Ангельда, — набирайся сил. А я всё сделаю, чтобы та стал королём, таким же могущественным, как твой дед.

В городе Упсалы в своём дворце финский король Людбранд с самого утра собрал придворных, чтобы провести с ними совет. Среди собравшихся, находились три наследных принца: старший из братьев Трувор, средний Синав и младший Рюрик.

Тревожные вести, пришедшие с пограничных с Финляндией территорий, очень обеспокоили короля. Дело было в том, что славянские города отказывались платить дань Финляндии. Людбранд сильно злился так, как считал, что славяне обязаны это делать. В недалёком прошлом, король завоевал эти города. Но после того, как Новгородский князь Гостомысл разгромил норманнского короля Эрика, славяне изгнали финских наместников и отказались платить подати варягам. Людбранд человек средних лет, невысокого роста имел вспыльчивый и упрямый характер. Он мог добиваться того, чего хотел, используя любые способы. Женой короля была новгородская княжна Умила, дочь Гостомысла. И то, что Людбранд состоял в близком родстве со славянами, не мешало ему частенько совершать нападения на их земли.

— Мне доложили, что жители в Старой Ладоге, — сурово говорил Людбранд, обращаясь ко всем, кто находился в тронном зале, — выгнали нашего наместника и теперь отказываются платить нам дань, на которую мы имеем все права. После того, как мой свекор разгромил нашего брата короля Эрика Непобедимого, славяне вообще обнаглели. Нас, руссов, они вообще уже ни во что не ставят и не бояться. Пора им напомнить, кто мы такие. Для начала восстановим наши права в Старой Ладоге. Ты, мой старший сын Трувор, отправишься туда с дружиной. Потребуешь с них дань за этот год и ещё за два последующих года вперёд. Будут знать в следующий раз, как выгонять наших наместников и не платить вовремя. А, если станут противиться, то всех их старшин повесь, город разори, а горожан бери в плен. Понял меня?

— Я понял Вас отец, — ответил Трувор. — Всё сделаю по вашему слову.

Позади старшего брата стоял Рюрик. Это был молодой человек, выше среднего роста, крепкого телосложения. Волосы белого цвета доходили до плеч. Взгляд голубых глаз был внимательный и несколько задумчивый. Он сделал шаг вперёд и проговорил:

— Отец, разрешите и мне поехать вместе с Трувором.

Король с удивлением посмотрел на младшего сына и спросил:

— Что это ты так вдруг захотел? Помнится раньше, ты не любил участвовать в подобных походах на славян. Да, и деда своего Гостомысла ты всегда почитал. А ему не понравится, что мы делаем, когда он узнает об этом. Не боишься расстроить своего дедушку?

В голосе короля прозвучали ехидные нотки. Людбранду всегда не нравилось то, что Рюрик уж очень сильно привязан душой к своему славянскому родственнику Гостомыслу. Король не без оснований считал, что мать Рюрика Умила подогревает в сыне родственные чувства к славянам.

— Не боюсь, — спокойно произнёс принц. — А дедушка здесь не при чём. Это к нему не относится.

— Ну, ладно, — ухмыльнулся Людбранд, — поезжай вместе с Трувором. Возьмёте тысячу воинов. Но не забывайте, со славянами придётся сурово разбираться. Они не обрадуются тому, что вы будете делать. И, если ты, Рюрик, проявишь мягкотелость, или станешь их жалеть, я не посмотрю, что ты мой сын. Накажу и тебя. Так, что может подумаешь хорошенько, прежде чем ехать?

— Нечего мне думать, — уверенно ответил Рюрик. — Я не маленький и прекрасно понимаю, на что иду. Если бы я сомневался в твёрдости своего решения, то и не просил бы позволения ехать. Сидел бы в Упсале и всё. Меня ведь никто не заставляет. Я сам решил.

— Хорошо, — подытожил Людбранд. — Разговор окончен. Идите и готовьтесь к походу.

Когда придворные покинули тронный зал, к Рюрику подошёл Трувор и с издёвкой в голосе спросил:

— Что, братец, решил наконец-то заняться серьёзными мужскими делами? А не побоишься убивать наших родственников славян? Страшно не станет?

— Это мы ещё поглядим, — твёрдо произнёс Рюрик, — кому будет страшно. Случается так, что и родственников иногда на место ставить надо.

— Смотри, какой храбрый, — съязвил Трувор. — Говоришь, как настоящий воин.

— Посмотрим в деле, кто есть кто, — отрезал Рюрик, повернулся к брату спиной и зашагал в противоположную сторону.

Королева Умила была в таком возрасте, когда о женщине говорят, как о распустившемся цветке. Выше среднего роста с тонкими чертами лица, с изящной стройной фигурой и длинными пышными волосами соломенного цвета. Не удивительно, что в своё время Умила так понравилась финскому королю, что он настоятельно просил руки этой славянской красавицы, обещая её отцу Гостомыслу за её руку мир между их народами. Правда, в последствии, слово своё он нарушил.

Королева Умила, узнав о решении своего младшего сына ехать в карательную экспедицию по усмирению славян в Старой Ладоге, сразу же направилась на поиски Рюрика. Из всех своих сыновей она любила его больше всего. С раннего детства Умила пыталась внушить Рюрику, что он и сам наполовину славянин. И до сегодняшнего дня королеве казалось, что это ей удалось. Но, узнав о решении своего сына, Умила сильно расстроилась. Королева застала Рюрика в его комнате, где принц осматривал свои доспехи. Умила подошла к сыну, посмотрела ему в глаза и дрожащим голосом спросила:

— Зачем, зачем ты это делаешь? Ты что не понимаешь, что тебе придётся убивать своих соплеменников?

— Успокойся, мама, — проговорил Рюрик. — Конечно, понимаю. Я постараюсь, чтобы смертей было, как можно меньше. Я для того и еду. Ты никогда не задумывалась, почему на славян нападают все, кто хочет. И почему славяне им всем платят унизительные дани.

— Причем здесь это? — удивилась королева. — Я не об этом с тобой говорю.