— Ладно, предположим, что вы говорите правду, — произнёс Трувор, — я говорю, предположим. А как мы сможем узнать в такой суматохе, какие из домов ваши?

— Так мы же вас встретим у входа, — растолковывал Шмель. — Дадите нам в сопровождение несколько ваших воинов, и мы с ними отправимся к себе домой. Вот и всё. А Вы занимайтесь своими делами.

Трувор и Рюрик даже переглянулись с недоумением. Им, уже довольно опытным воинам, пришлось немало повидать в жизни: и жестокость сражений, и беспощадность к врагу. Но с таким откровенным цинизмом, они сталкивались впервые.

— Послушай, князь, — с пренебрежением спросил Рюрик, — а тебе не жалко своих соплеменников и своего города?

— Я Вас не понимаю, — с удивлением проговорил Шмель. — Какая Вам разница кого мне жалко или не жалко? Я предлагаю Вам выгодное дело. В конце концов, я тоже могу у Вас спросить: а не жалко ли Вам ваших воинов? Ведь, если Вы сейчас откажитесь, то завтра немало ваших соплеменников поляжет под городскими стенами. И я ведь не предлагаю Вам убивать моих соплеменников. Возьмите их в плен и всё. Это для Вас выгоднее. Зачем Вам мёртвые, что с них толку? А город тоже не обязательно весь жечь. Спалите для порядка немного и хватит. Он Вам ещё пригодится. За данью-то ещё наверняка приедете. Вот и получается, что всем будет хорошо.

— Кроме тех, кого возьмут в плен, и чьи дома разграбят, — с иронией в голосе заметил Рюрик. — Зато у тебя, князь, и твоих приспешников, действительно всё будет в порядке.

— Ну, я уж и не знаю, что можно сказать на это, — развёл руками в стороны Шмель. — Я хотел, как лучше. Ничего другого я вам предложить не могу. Разве, что только попрошу Вас уйти отсюда без дани. Что скажете на такое предложение, принц Трувор?

— Ну, ты князь, говори-говори да не заговаривайся, — предупредил его Трувор. — Ладно, как ни крути, а твоё предложение хорошее. И я его принимаю.

Рюрик даже вскочил, услышав последние слова своего брата. Трувор сделал останавливающий жест рукой, и Рюрик замер на месте.

— Я принимаю предложение князя Шмеля, — настойчиво повторил Трувор, обращаясь к брату. — Не забывай, я здесь главный. И решать буду я. Остаётся только узнать, где расположен потайной ход, и когда вы уберёте охрану?

— Запоминайте, — произнёс Шмель, — со стороны той стены, что выходит к озеру, есть скала. Если спуститься к самой воде, то у подножия скалы увидите большой камень. Отодвиньте его в сторону, там и будет вход, который идёт под стеной и заканчивается в городе. Как только мы уберём охрану, я поднимусь на стену и подам вам знак: зажгу факел. Только не задерживайтесь, а сразу входите в тайный лаз. Вам желательно попасть в город ещё до рассвета.

— Ну, в таком случае торопитесь, — посоветовал Трувор. — У вас и так мало времени осталось.

— Я провожу переговорщиков, — предложил Рюрик, — чтобы не заблудились, и чтобы их наши не задержали.

— Хорошо, — согласился Трувор. — Давай, проводи.

Трое предателей и Рюрик быстро миновали лес.

— Всё, дальше мы дорогу найдём, — проговорил Шмель, обращаясь к Рюрику.

— Я доведу вас до самых ворот, — сказал настойчиво Рюрик. — Так надёжнее будет.

Посыльные с принцем пересекли поле и оказались у главных ворот Старой Ладоги.

— Эй, там, на башне, — прокричал Шмель, — отворяй ворота. Переговорщики возвратились.

Через мгновение створки из могучих брёвен раздвинулись. Из города вышли стражники с воеводой Братичем.

— Ну, что удачно прошли переговоры? — поинтересовался Братич, внимательно рассматривая Рюрика, стоявшего позади князя и купцов.

— Потом расскажу, — пробурчал Шмель и быстро зашагал в город. За ним торопились Кряжич и Коряга.

— А это, кто такой? — спросил воевода, приблизившись к Рюрику.

— Наш провожатый от варягов, — бросил через плечо Шмель и вошёл в город.

В этот момент Рюрик что-то тихо сказал Братичу. Воевода тоже о чём-то спросил варяга. Рюрик повторил свои слова и, развернувшись, зашагал прочь. Братич почесал затылок, хмыкнул и пошёл в город. Створки ворот с грохотом закрылись.

Князь Вадим играл со своим сыном Братиславом в зале, где обычно проходили пиры и другие торжества. Вадим собственноручно смастерил для малыша деревянный меч, которым Братислав отчаянно пытался нанести Вадиму удар. Князь умело отражал все атаки сына, а сам только оборонялся, к активным действиям не переходил, опасаясь поранить мальчика. Для Вадима это была игра, не больше, а для княжича — настоящий поединок. Братислав совершенно не боялся своего превосходящего мнимого противника, и с отвагой нападал на отца. Вадима стало забавлять такое упорство сына, но отдавая должное смелости малыша, он продолжал поединок. В конце концов, князь не выдержал, засмеялся, поднял Братислава на руках над своей головой и весело сказал:

— Настоящий воин будешь. Станешь достойным продолжателем нашего рода.

Ангельда тайком наблюдала за игрой Вадима и сына. Когда ещё раньше она вошла в зал, князь в пылу забавы не заметил этого. Княгиня не стала мешать отцу и сыну в их воинских занятиях, а затаилась у входа. Как только Вадим опустил сына на пол, Ангельда сделала недовольно-озабоченное выражение на лице и подошла к мужу. Мальчик подбежал к матери и обнял её за колени. Братиславу исполнилось четыре года. Это был забавный голубоглазый мальчуган с длинными волосами соломенного цвета. В чертах лица явно преобладали наследственные корни его северных предков. Ангельда погладила малыша ладонью по голове и, обращаясь к Вадиму, с волнением сказала:

— Всё играешься, а на серьёзные дела времени не хватает?

— Какие ещё серьёзные дела? — недоумевающе спросил князь. — О чём ты говоришь?

— Иди, сынок, поиграй, — произнесла нежным голосом княгиня, — нам с папой надо поговорить.

Княжич послушно отошёл в сторону, взял в руки свой деревянный меч и принялся внимательно его рассматривать.

— А ты не понимаешь? — с нотками возмущения в голосе поинтересовалась Ангельда. — Конечно, ты же только собой интересуешься. До меня тебе дела нет.

— Какая муха тебя укусила? — удивился Вадим. — При чём здесь ты? Что у тебя опять не так?

— У меня-то всё так, — с обидой проговорила княгиня. — Это у твоих друзей не так.

— Какие ещё друзья? — в полном недоумении спрашивал князь. — Ты можешь толком объяснить? У меня уже терпение кончается.

— Хорош муж у меня, — с укором сказала Ангельда. — Над его женой нависла угроза бесчестия, а он притворяется, что ничего не знает об этом.

— Какое бесчестие? — возмутился Вадим. — Тебя что, кто-то обидел?

— Я не хотела тебе говорить, — начала пояснять княгиня, — думала, что ты сам заметишь и пресечёшь эти поползновения твоего друга. Но, видно, я тебя так мало интересую, как женщина, что ты даже не замечаешь того, что твой друг, как ты его называешь, уже давно оказывает мне знаки внимания. И даже стал в последнее время добиваться моего расположения.

Вадим даже рот открыл от удивления, так поразило его это сообщение жены. Он стоял так, как будто его ударило молнией.

— О ком ты говоришь? — с трудом выдавил из себя князь. — Назови его имя. Надеюсь, что это не тайна?

— Тоже мне тайна, — спокойно ответила Ангельда. — Да об этом уже скоро всем станет известно. Это твой лучший друг Волебог.

— Что? — прорычал князь. — Я не верю тебе. Ты это всё специально придумала. Ты давно его не любишь, сама мне говорила.

— Ах, так, — возмутилась княгиня, — значит, я вру, по-твоему? Несчастная, я несчастная. За меня даже заступиться некому. Вот сынок, смотри, как твой безжалостный отец обращается с твоей беззащитной матерью. Скорее бы ты уже подрос, чтобы хоть кто-нибудь мог заступиться за мою честь.

— Ангельда, прекрати сейчас же, — смутившись, попросил Вадим. — Просто, я не могу поверить в то, что Волебог способен на такую подлость. Я с ним с детства знаком, я неоднократно бывал с ним в сражениях. Он порядочный и честный человек. Он не способен на такое.