— Давай, я ему кое-что отрублю его же топором. Может, он после этого станет откровеннее?

— Не надо, — сразу же произнёс Шрам. — Я всё расскажу. Нас послал князь Барат. Клянусь, я говорю правду.

— Вот уж никогда бы не подумал на него, — с сомнением в голосе проговорил Братислав. — Он так хорошо говорил на Совете. Так правильно и рассудительно.

— А я поверю, — твёрдо сказал Игорь. — Я никогда не верю тем, кто правильно говорит. Я верю тем, кто правильно поступает. Но мы проверим слова этого поганца. Что обещал тебе Барат за нашу смерть?

— Деньги обещал, — хриплым голосом произнёс Шрам. — Много денег.

— Ещё бы, если мы умрём, то он вновь будет распоряжаться городской казной, — с ухмылкой сказал Игорь. — Вот куда местные князья тратят общие деньги. А когда он должен рассчитаться с тобой?

— Сразу же, как я выполню задание, — ответил Шрам.

Князь Игорь улыбнулся и сказал:

— Вот и хорошо, сейчас и пойдём за расчетом к Барату. Если ты нам не соврал, то получишь всё, что тебе причитается там же, на месте. Пошли.

Князь Игорь и Шрам первыми покинули дом. По дороге им приходилось то и дело перешагивать через трупы разбойников. Игорь нечаянно вступил в лужу крови, которой были залиты полы в безжизненном доме, и подумал: «Да, в мёртвом доме, могут находиться только мёртвые. Вот и эти только пришли сюда, сразу же и умерли. А ведь на их месте могли оказаться и мы с Братиславом».

Игорь и Шрам вышли на улицу. Князь взглянул на небо, потом на землю и заметил, что оставляет чёрные следы на снегу. Игорь понял, что это кровь на его сапогах. Он тщательно вытер ноги о снег.

Князь Братислав немного задержался в зале. Ему показалось, что его кто-то позвал. Он обернулся и увидел вверху на площадке второго этаже у самой лестницы женщину в длинном белом платье. Она помахал ему рукой, и улыбнулась. Братислав задержался на мгновение и тоже помахал ей рукой. А его губы сами собой произнесли:

— Мама.

И тут же видение исчезло. Братислав тряхнул головой, пытаясь прийти в себя, а затем повернулся и поспешил догонять князя Игоря. На улице Игорь взглянул на друга и спросил:

— Что с тобой? У тебя такой вид…. С тобой всё в порядке?

— Всё нормально, только рана на груди немного побаливает, а так всё в порядке, — проговори Братислав, растирая ладонью место ранения на груди. — Просто так, померещилось что-то. Ну, что идём веселиться дальше?

Ранним утром, лишь только солнце осветило крыши домов в Киеве, воевода Свенельд уже стучал в двери дома князя Звенислава. Свенельд пришёл, чтобы поговорить с женой воеводы Радмилой. Воевода боялся, что она может уйти куда-нибудь по своим делам, и он её не застанет дома, а дело, с которым пришёл воевода, не терпело отлагательств. Дверь открыл слуга и с удивление посмотрел на Свенельда.

— Что смотришь? — грубо проговорил воевода. — На мне узоров нет. Боярыня Радмила дома?

— Дома, — растерянно ответил слуга. — А где же ей быть в такую рань?

— Ну, мало ли где, — пространственно произнёс Свенельд. — Мне надо срочно с ней встретиться.

— Что прямо сейчас? — поразился бесцеремонности воеводы слуга. — Да она ещё опочивает. Виданное ли дело, чтобы боярыня так рано просыпалась.

— Ничего, ничего, буди боярыню, — настойчиво проговорил Свенельд. — Скажи ей, что пришёл воевода Свенельд, она враз проснётся. А я тут пока подожду, на улице морозно.

Слуга удалился выполнять распоряжение Свенельда, а воевода остался на первом этаже, поджидать Радмилу. Свенельд, конечно, понимал, что ведёт себя нахально и, мягко говоря, не тактично. Но после того, как он узнал, что боярыня изменяет мужу, да ещё с каким-то торгашом иноверцем, для воеводы Радмила стала женщиной недостойной. Вот поэтому Свенельд и не церемонился с женой Звенислава, позволяя себе такие выходки.

Через некоторое время вернулся слуга и сказал:

— Боярыня Радмила скоро спустится к тебе воевода Свенельд.

— Спустится? — удивился Свенельд. — Так мне что ждать, пока она спустится? А ну, веди меня к ней. Некогда мне ждать.

Воевода подтолкнул слугу в спину, и последовал за ним на второй этаж здания. Перед дверью спальни княгини они остановились, и слуга постучал.

— Боярыня Радмила, воевода Свенельд хочет войти к вам, — проговорил в конец опешивший слуга.

В комнате послышались поспешные шаги, и дверь резко распахнулась. На пороге стояла Радмила. По выражению её лица было видно, что она крайне недовольна настойчивостью воеводы. Боярыня возбуждённо дышала и нервно покусывала губы.

— Как это понимать, воевода? — гневно спросила Радмила. — Что вы себе позволяете?

Свенельд понял, что лучше не устраивать при слуге разборки и скандалы, поэтому спокойным голосом произнёс:

— Извините боярыня Радмила, но дело очень спешное. Разрешите мне войти к вам. Нам надо переговорить наедине.

Радмила немного успокоилась, сделала шаг назад и сказала:

— Входите воевода. А ты можешь идти. И меня не беспокоить, я занята.

Когда они остались наедине воевода, сменил тон с мягкого на резкий и проговорил:

— Решила поиграть со мной в добропорядочную женщину? Не советую так себя вести, плохо может для тебя закончиться. Если я говорю, что мне надо с тобой встретиться, то значит, надо встретиться. И без задержек в следующий раз. Понятно? А то сама знаешь, что будет.

— Не надо меня пугать, — шипящим тоном произнесла Радмила. — Я не собираюсь, вести себя так, чтобы мои слуги заподозрили, что у меня с тобой какие-то особые отношения. Какая мне будет польза, если слуги донесут Звениславу, что у меня с тобой шуры-муры? Ты позволяешь вваливаться в мой дом ни свет, ни заря, и требуешь немедленной встречи со мной, когда я ещё сплю. Ещё бы в постель ко мне залез на глазах у слуг.

Воевода сообразил, что он действительно был не прав в своём бесцеремонном поведении.

— Ладно, впредь буду учитывать такие обстоятельства, — согласился Свенельд. — А теперь о деле. Надо чтобы ты сегодня же встретилась со своим Хударом.

— Он не мой, — вскипела княгиня. — Что ты такое говоришь. Я замужняя женщина. В конце концов, я боярыня.

— Надо было об этом помнить, когда ты с ним в постель ложилась, — грубо проговорил Свенельд. — И, между прочим, при живом муже. Послушай, у меня действительно мало времени. Или ты сейчас же перестанешь притворяться и разыгрывать передо мной честную жену, или я сейчас же соберу твоих слуг и расскажу им, чем ты занимаешься с Хударом.

— Не надо, — сразу же изменила свой тон Радмила, поняв, что воевода не шутит. — Говори, что ты от меня хочешь. В конце концов, мы же с тобой договорились друг другу помогать. Ведь так?

— Вот именно, — ухмыльнулся Свенельд. — Надо сделать так, чтобы во всём Киеве стало известно, что через три дня из города выйдет обоз с богатыми товарами. А главное, что в этом обозе будут вести много денег, на которые будут закупать оснастку для снаряжения судов. Обоз следует в Смоленск и пройдёт по лесной дороге той, что пересекает Чащонский лес. Обоз идёт тайно, опасаясь нападения разбойников. О нём мало кто знает, поэтому и охраны будет немного, чтобы не привлекать лишнего внимания. Выйдет караван ранним утром.

Княгиня внимательно выслушала воеводу, и когда он замолчал, сказала:

— Как я понимаю, ты хочешь, чтобы я рассказала всё, что ты сейчас мне поведал Худару. Ты, что подозреваешь, что это он устраивает нападения на обозы, которые идут из Киева на север?

— Мало ли что может быть, — философски заметил Свенельд. — Иногда и заяц укусить может.

— Я совсем не хочу защищать Худара, — проговорила Радмила, — но поверь мне на слово, а я разбираюсь в мужчинах, Худар вряд ли способен на такое дело. Он больше по женской части разбойник. Куда ему по лесам обозы грабить. У него совсем другая мужская сила.

— Может, оно и так, — согласился воевода, — тебе виднее, но ты всё равно расскажи ему всё, что я сейчас тебе сообщил. Он всё время крутится на базаре, и болтливости ему, я уверен, не занимать. Одно слово — торгаш. Так, что твой рассказ будет известен всему Киеву уже завтра. Все слухи и тайны в городе идут с базара. А нам очень надо, чтобы разбойники узнали об этом обозе.