— Садитесь, — коротко приказал он.

Масамото, как и раньше, сидел на возвышении, однако выглядел встревоженным больше обычного: шрамы сильнее выделялись на коже, а голос стал хриплым и напряженным.

Хироко налила Масамото сэнча.

— Докугана Рю не поймали, — без предисловий сообщил он, явно раздосадованный неудачей своих слуг. — Еще вчера мои разведчики доложили о ниндзя, замеченных в деревне Мацудзака, в десяти ри отсюда. Мы гнали лошадей как могли, однако спасти Тиро уже не успели.

Хироко всхлипнула. Масамото сделал ей знак потихоньку выйти. Все знали, что Хироко очень переживает гибель верной служанки.

— Масамото-сама, а как себя чувствует Така-сан? — спросила Акико.

— Неплохо, Акико-тян. Рана глубокая, однако мне сказали, что со временем он выздоровеет. Докуган Рю — опасный противник, и Така-сан доблестно сражался.

Масамото внимательно посмотрел на всех троих.

— Така-сану повезло, что рядом оказались вы. Вы проявили истинный дух бусидо. Джек-кун, ты знаешь, что это такое?

— Нет, Масамото-сама, — ответил Джек и поклонился, как его учила Акико.

— «Бусидо» означает «Путь воина». Это кодекс самурая — он нигде не записан, и его нельзя выразить словами. Это наш образ жизни. Бусидо можно познать только действием.

Масамото сделал большой глоток сэнча и продолжил:

— Семь добродетелей бусидо: порядочность, храбрость, доброта, уважение, честность, благородство и преданность. Вчера каждый из вас проявил все эти качества.

Масамото помолчал, давая подросткам возможность вдуматься в сказанное. Все трое благодарно поклонились.

— И все же у меня есть один вопрос. Я никак не могу понять, зачем Докуган Рю снова появился в этих местах. Мне не верится, что он работает на врагов моего даймё.

Враги нам больше не грозят: я своей рукой убил тех, кто организовал попытку покушения. Надо полагать, Докуган Рю получил новое задание, однако как оно связано с моей семьей, остается только догадываться. Докуган Рю не дал вам никакого намека на причину, которая заставила его ворваться в этот дом?

Джек молчал. Под взглядом Масамото ему внезапно стало жарко.

Следует ли рассказать правду про карты? Ведь отец строго-настрого приказал хранить их в тайне! И до тех пор, пока Джек не узнает, кому они понадобились, нельзя говорить правду никому, даже Масамото.

— Джек… — начал Ямато.

Акико свирепо посмотрела на него, ясно давая понять, что об этом Джек должен рассказать сам.

— Да, Ямато?

— Джек… — Ямато запнулся. — Он спас мне жизнь. Победил ниндзя, пользуясь только боккэном.

— Джек-кун, ты умеешь обращаться с оружием? Ну надо же, ты превзошел все мои ожидания! — удивленно воскликнул Масамото, на время забыв про Докугана Рю. — Я с первого взгляда понял, что у тебя сильный характер, — в тебе настоящий дух бусидо.

— Обращаться с боккэном меня научил Ямато, — ответил Джек, стараясь похвалить Ямато перед отцом, а также надеясь увести разговор в сторону от карт.

— Прекрасно. Однако какой же из Ямато учитель!

Беззлобное, но необдуманное замечание Масамото глубоко ранило сына.

Джеку стало жаль мальчика: что бы ни делал Ямато, ему никак не удавалось заслужить уважение отца. А вот отец Джека не упускал возможности похвалить сына. И как бы отец гордился сейчас: Джек победил ниндзя!.. От мысли об отце Джека пронзила острая боль.

— Джек-кун, ты доказал, что достоин следовать по Пути воина. И я решил, что ты будешь учиться вместе с Ямато в Нитэн ити рю, моей «Школе единства двух небес». Что бы ни задумал Докуган Рю, под моим присмотром ты будешь в большей безопасности. Завтра мы выезжаем в Киото.

Не успело взойти солнце, как Джека разбудили стук копыт и громкие команды: возле дома остановился отряд самураев.

Джек собрал скудные пожитки: запасное кимоно и пояс, пару носков, сандалии, боккэн и, самое главное, тетрадь отца. Словарь отца Люция Джек тоже взял, помня свое обещание доставить его, когда подвернется шанс, отцу Бобадилле в Осаку. В последний раз убедившись, что тетрадь лежит на дне заплечного мешка, подальше от любопытных глаз, Джек вышел на веранду.

Зимнее небо покрывала тонкая оранжевая дымка, вишневое дерево темным силуэтом выступало на фоне заснеженного пейзажа. В стволе все еще торчала стрела, напоминая о том, что Докуган Рю скрывался где-то поблизости, мечтая заполучить карту. Джек вздрогнул от утреннего морозца и обхватил себя руками.

— Доброе утро, Джек-кун.

Шаркая ногами, подошел Уэкия и низко поклонился.

— Доброе утро, Уэкия-сан. Что это вы так рано встали?

— Джек-кун, прими от меня скромный подарок…

Старик вручил Джеку деревянную коробку. Подняв крышку, мальчик увидел крошечное растение в горшочке.

— Что это? — спросил Джек.

— Бонсай, — ответил садовник. — Вишневое деревце — такое же, как у нас в саду.

Джек внимательно посмотрел на растение: точь-в-точь вишневое дерево, только размером с ладонь!

— Сакура цветет в апреле, — с любовью произнес Уэкия. — Цветы сакуры прекрасны и недолговечны, как сама жизнь.

— Аригато, Уэкия-сан. Однако мне нечем отблагодарить вас.

— Не важно. Ты каждый день доставлял мне огромное удовольствие, когда любовался моим садом. Чего еще старому садовнику нужно?

— Джек-кун! — позвала Хироко, выбегая из дома. — Поторопись. Пора ехать.

— Когда будешь жить в Киото, смотри на деревце и вспоминай старого Уэкия и его садик.

— Обязательно, — пообещал Джек и благодарно поклонился, понимая, что будет скучать по этому саду, по деревянному мостику над ручейком, по струйке водопада, а больше всего по тенистому вишневому дереву.

Хироко повела Джека к воротам. Мальчик бросил последний взгляд через плечо: старик согнулся в низком поклоне, показывая свое уважение, и стоял так неподвижно, словно рос прямо из земли.

— А как мне ухаживать за бонсаем? — крикнул Джек.

Уэкия поднял взгляд.

— Подрезай его и понемножку поливай каждый день… — начал садовник, однако Джек повернул за угол и больше ничего не услышал.

Хироко вывела мальчика за ворота: там собрался конный отряд самураев, заканчивая последние приготовления к походу. Во главе колонны, рядом с Масамото, Ямато садился на лошадь.

— Погоди минутку, Джек-кун, — попросила Хироко, исчезая в доме.

Вернулась она с аккуратно свернутым кимоно темно-красного цвета.

— Оно понадобится тебе для праздников и церемоний. На нем вышит феникс — герб клана Масамото. — Огорченная отъездом Джека, Хироко прослезилась. — В Киото, под присмотром Масамото-сама, ты будешь в большей безопасности, чем здесь.

— Аригато, Хироко-сан, — ответил Джек, принимая подарок обеими руками и восхищенно его разглядывая. — Какая красота!

К Джеку подъехал плотно сложенный самурай с кустистыми бровями и усищами, которые словно росли прямо из носа. Одет он был в темно-коричневое кимоно и куртку для верховой езды. Когда самурай приблизился, Джек узнал в нем Кума-сана, преданного слугу Масамото.

— Джек-кун! Поедешь со мной, — приказал Кума-сан и похлопал по седлу позади себя.

Заплечный мешок со своими вещами, включая новое кимоно и коробку с бонсаем, Джек уложил в седельную сумку. Кума-сан протянул руку, помогая мальчику сесть на лошадь, и передал ему толстый плащ для защиты от холода.

— Не забывай мыться! — напомнила Хироко, грустно улыбнувшись на прощание.

Лошадь зарысила к голове колонны. В глазах вдруг защипало, и Джек сморгнул горячие слезы. Как жаль уезжать из Тоба! Здесь был его дом с тех пор, как он попал в Японию. И кто знает, удастся ли сюда вернуться.

Джек помахал Хироко, и она поклонилась в ответ.

А где же Акико? Куда она пропала? Надо с ней попрощаться!.. Джек отчаянно завертел головой: с лошади-то теперь не слезешь!

Наконец он заметил девочку в группе верховых самураев: она ехала на белом жеребце — том самом, которого Джек увидел в первое утро пребывания в Японии.