— Что, кишка тонка? — Кадзуки уловил колебания Джека. — Видишь, в чем разница между тобой и Ямато. У него есть честь и отвага. Он не боится рисковать. Поэтому он самурай, а ты нет!

Джек сильнее сжал рукоятку меча, с трудом удерживаясь от ответа.

— Все вы, чужеземцы, слизняки. Не удивляюсь, что Акико предпочла настоящего самурая.

Это была последняя капля.

— Возьми свои слова обратно! — воскликнул Джек, обнажая мечи.

— Разве я не прав? Она явно предпочитает тебе Такуана.

Терпение у Джека лопнуло, и он двинулся на Кадзуки.

Тот парировал удар Джека вакидзаси и одновременно выбросил вперед острие катаны, используя простейший, но эффективный прием «Отразить и ударить».

Если бы Кадзуки не замешкался на долю секунды, Джек напоролся бы на лезвие. Он сделал шаг назад, пока недруг не ударил снова.

— И это все, на что ты способен? — сплюнул Кадзуки.

Ярость накрыла Джека с головой. Взбешенный, он снова бросился на обидчика. Катаны лязгнули друг о друга. Кадзуки без промедления подался вперед и дважды ударил клинком по тыльной стороне меча Джека. Катана выскользнула и со стуком упала на деревянный настил. Кадзуки приставил острие меча к шее Джека.

— Ты не поверишь! — издевательски заявил Кадзуки. — «Осенний лист» — отличный прием!

Хотя у Джека оставался вакидзаси, сделать он ничего не мог. Кадзуки прикончит его одним движением. Похоже, сейчас ему достанется тот самый приз за победу над Ямато.

Кадзуки оттеснил Джека с веранды и прижал спиной к камню.

— Я в любой момент уничтожу тебя с помощью «Двух небес», — заявил Кадзуки, наслаждаясь ужасом в глазах Джека.

— Не посмеешь!

— Я-то как раз посмею! Именно это отличает настоящего самурая от гайдзина вроде тебя. — Кадзуки надавил на меч, и у Джека на шее выступила капля крови.

Юноша поморщился, чувствуя, как стальное лезвие впивается в кожу. Даже отодвинуться было некуда. Кадзуки мстительно ухмыльнулся и кровожадно сверкнул глазами.

— На сей раз я тебя пожалею, — сказал он, убирая лезвие.

Джек перевел дух и тут же снова оцепенел — перед глазами мелькнул стальной клинок катаны. Скользнув мимо носа, лезвие распороло левую щеку.

— Это тебе на память!

Кадзуки зашагал прочь. Из щеки Джека сочилась кровь, и на белоснежный песок падали красные капли.

— У тебя снова идет кровь, — сказал Такуан, когда они на следующий день вели лошадей в школьную конюшню. — Наверное, открылась рана.

Джек поднес руку к щеке, которую теперь пересекала кровавая отметина.

— Красивый будет шрам, — заметил Такуан. — Правда, ты до сих пор не сказал, где тебе так досталось.

— На тренировке по технике «Двух небес», — уклончиво ответил Джек.

— Я рад, что не попал туда!

— Что ты имеешь в виду?

— Акико тоже поранилась на одном из уроков.

Джек удивленно уставился на Такуана.

— Разве ты не заметил у нее на руке повязку?

Джек покачал головой. Он-то хорошо знал, что на этих уроках никто ничего не повредил. Понятно, почему он сам не хочет говорить всю правду про свой порез, а что скрывает Акико? И главное, откуда у нее рана?

— Мне пора. — Такуан протянул Джеку поводья. — Заведешь их в конюшню, ладно? Я обещал позаниматься с Акико поэзией.

— Конечно, иди. — Джек вымученно улыбнулся.

— Спасибо. В следующий раз поработаем над твоей посадкой в седле.

Такуан поклонился и зашагал к школе.

Пока Джек расседлал и привязал лошадей, начало смеркаться. Нужно было спешить: в Бутоку-дэне его ждал Таро. Джек гораздо охотнее учился технике «Двух небес», чем верховой езде. Первая совместная тренировка оказалась очень удачной — к концу Джек почти освоил удар «Кремень и огниво». Таро оказался прирожденным учителем, и они решили не останавливаться на достигнутом, а встречаться каждый вечер. За завтраком Джек с жаром рассказывал Акико о занятиях с Таро в надежде, что она присоединится к ним. Увы, он зря старался — Акико всегда была занята. Теперь он знал с кем — с Такуаном.

Джек подсыпал в кормушки сена, и тут задняя дверь конюшни со скрипом отворилась.

— Ну, что ты узнал? — послышался хриплый девчоночий голос.

— Отец говорит, у даймё Камакура уже пятьдесят тысяч воинов.

Говорил Кадзуки.

— Пятьдесят тысяч! — восторженно просипела его собеседница.

Джек прокрался в ближайшее свободное стойло и посмторел сквозь щель в перегородке. Рядом с Кадзуки сидела Морико. В темноте ее лицо казалось призрачно-белым. В конюшне недавно подмели, и пол, как принято в Японии, был безупречно чист.

— Значит, наш господин готовится напасть, — нетерпеливо продолжала Морико. — Можно прикончить гайдзина! Раздавить как крысу!

— Не сейчас.

Лицо Морико вытянулось.

— Не волнуйся, никуда он не денется. Я оставил ему шрам на память о приговоре. — Кадзуки противно захихикал, показывая на свою левую щеку.

Глаза Морико кровожадно блеснули.

— Теперь его физиономия еще уродливее!

Парочка расхохоталась. Порез Джека вновь начал саднить. «Морико смеет называть меня уродом! — подумал он. — Да у нее зубы черные!»

— Когда же даймё Камакура нападет? И когда банда Скорпиона приступит к заданию?

— Терпение, Морико. — Кадзуки положил руку ей на колено. — Наш господин ждет, пока другие самураи перейдут на его сторону. Отец говорит, что недавно к армии примкнул даймё Сатакэ из провинции Дэва. Даймё Камакура хочет, чтобы ему присягнули на верность северные правители.

— Зачем? У него хватит воинов, чтобы вышвырнуть всех гайдзинов из Японии.

— Но не хватит, чтобы захватить власть в стране.

— Так это правда? — прошептала она.

Кадзуки кивнул.

— Откуда ты знаешь?

— Даймё Камакура очень доверяет отцу. — Кадзуки наклонился к Морико и многозначительно понизил голос: — Мне дали особое поручение, от самого Камакура.

Морико потрясенно глотнула.

— Что ты должен сделать?

— Умный сокол не выставляет когти напоказ, — ответил Кадзуки.

— Не понимаю. — Морико озадаченно вытаращилась на него.

— Это значит, великий воин никогда не показывает истинную силу, пока не пришло время. Даймё Камакура обещал мне награду за верную службу.

— Какую?

— Собственный замок!

Морико пришла в восторг.

— Ты станешь даймё! — заискивающе проблеяла она.

Этого Джеку хватило с головой. Что бы там Акико ни рассказывала о семье Ода, которая поддерживает даймё Такатоми, теперь ясно, что это неправда. Нужно предупредить Масамото!

Незаметно выскользнув из конюшни, Джек помчался в школу.

Во дворе он увидел опекуна, заходящего в Буцу-дэн с сэнсэем Ямада. Перепрыгивая через ступеньку, Джек понесся следом и застал их увлеченными беседой у огромного бронзового Будды.

— Я слышал Кадзуки… в конюшне… — выпалил Джек, хватая ртом воздух. — Его отец на стороне даймё Камакура…

— Мы знаем, — перебил Масамото, взяв его за руку.

Джек ошеломленно замолчал.

Самураи обменялись серьезными взглядами, затем сэнсэй Ямада произнес:

— Делать нечего, придется ему сказать.

Масамото повернулся к Джеку:

— Сейчас мы доверим тебе очень важный секрет. Понимаешь?

Джек поклонился.

— На самом деле Ода-сан на нашей стороне. Он информирует нас о планах даймё Камакура, — объяснил Масамото.

— Отец Кадзуки — шпион?

Опекун кивнул.

— Так нужно, чтобы Камакура ничего не заподозрил. Всей семье Ода-сан пришлось поклясться ему в верности, включая Кадзуки-куна. Даже они ничего не знают.

Джек понял, что Кадзуки полностью верит в инсценировку. Тем хуже.

— Не волнуйся из-за Кадзуки-куна, — сказал Масамото, заметив тревогу на лице Джека. — Когда придет время, Ода-сан откроет сыну правду. А до тех пор ты должен держать язык за зубами. Если даймё Камакура что-то узнает, Ода-сан и его семью немедленно казнят.

— Обещаю, — ответил Джек, понимая серьезность дела. — Но если вам известно, что даймё Камакура намерен захватить власть, почему Совет не остановит его сейчас?