— Это огромная редкость, — взволнованно прошептала девушка. — Такого совершенного черного жемчуга я никогда не видела.

Джек протянул ей жемчужину.

— Нет, — возразила Акико, накрывая его пальцами драгоценную находку. — Возьми себе. В подарок.

Джек хотел поблагодарить подругу, но потерял дар речи.

— Ах, вот вы где! — закричал охранник-самурай Така-сан, спускаясь к берегу на своем коне. — Немедленно домой! С минуты на минуту прибудет Масамото-сама.

— Самурай, запятнавший свою честь, должен совершить сэппуку! — прогремел мощный голос Масамото.

Глава семьи сидел на возвышении в гостиной дома Хироко. Казалось, лицо его дымится, словно вулкан. Прошло два месяца, а гнев Масамото к приемному сыну бушевал с прежней силой. Шрам на левой щеке налился кровью, янтарные глаза неистово пылали.

Джек со страхом смотрел на опекуна. Хотя Акико рассказывала ему, что такое сэппуку, от ужаса перед яростью Масамото у него все вылетело из головы. Помнилось только, что это очень плохо. Джек вопросительно взглянул на Акико, но она застыла в глубоком поклоне рядом с Ямато.

— Сэппуку — это ритуальное самоубийство, — объявил Масамото, видя замешательство юноши. — В Пути воина считается проявлением мужества, когда побежденный или опозоренный самурай лишает себя жизни. Этот поступок смывает все грехи и позволяет сохранить доброе имя.

Джек все понял. Он безнадежно обесчестил себя. Не рассказал Масамото об отцовской тетради, а значит, нарушил кодекс бусидо — семь добродетелей самурая: Справедливость, Мужество, Доброту, Уважение, Честность, Благородство и Верность. Из-за обмана Джек лишился доверия опекуна и, хуже того, опорочил свое имя.

И он пренебрег священным долгом самурая — служить своему господину. Спрятав тетрадь в замке даймё Такатоми, куда в конце концов проник Глаз Дракона, Джек рисковал жизнью даймё — человека, которого Масамото обязан защищать.

Внезапно Масамото вынул вакидзаси. Клинок сверкнул на свету, словно напоминая о своем предназначении.

— Сэппуку — крайне мучительный и неприглядный способ умереть. Сначала ты вспарываешь себе живот…

Джек содрогнулся. Недаром его предупреждал отец Люций, ныне покойный иезуитский священник, который учил его японскому: «Сделай шаг в сторону — и Масамото тебя на кусочки изрубит».

Так и есть: Джек оступился, и теперь его ждет расплата.

Все достижения в учебе, все стремления были напрасны. Он никогда больше не увидит сестренку. Ему суждено умереть в Японии.

— …а в момент агонии тебе отрубают голову!

— Они не виноваты! — выпалил Джек, внезапно вспомнив о судьбе друзей. Неужели их тоже заставят совершить сэппуку? — Прошу вас, не наказывайте их за мою ошибку. Они поклялись молчать. Я сам спрятал тетрадь. Акико и Ямато невиновны!

— Отрадно видеть твою преданность друзьям, Джек-кун, но решение принято.

— Позвольте мне уйти. — Джек кланялся все ниже, пока не распростерся на полу. — И больше никогда не докучать вам.

— Нельзя, — холодно возразил Масамото. — Ты прекрасно понимаешь, что путешествовать одному опасно. Мы оба знаем: Докуган Рю мечтает тебя убить — и на то есть причина. А главное, я твой опекун и отвечаю за тебя до совершеннолетия. Ты не можешь уйти, потому что должен вернуться в школу.

— П-простите? — Джек изумленно поднял голову.

Самурай широко улыбался. Даже шрам на его левой щеке сморщился и стал менее заметным.

— Я немного пошутил, Джек-кун. — Масамото издал короткий смешок и вложил меч в ножны. — Тебе не придется совершать сэппуку, и я не отсеку тебе голову. Не так уж ты и бесчестен.

— Разве я не нарушил кодекс бусидо?! — воскликнул Джек. Юмор наставника показался ему чересчур мрачным.

— Ты много чего натворил, но никогда не отступал от бусидо.

Масамото вновь уселся на возвышении, взял со столика чашку и отхлебнул ароматного сэнча.

— За вас просил сэнсэй Ямада. Действительно, ваши поступки, пусть и необдуманные, были продиктованы глубоким уважением ко мне. Вы проявили бесконечную преданность и с честью противостояли опасному врагу.

— Мы и правда вернемся в школу? — почтительно спросил Ямато, в поклоне касаясь татами головой.

— Конечно, вернетесь! — Масамото сердито посмотрел на сына. — Я хотел всем показать, что вы наказаны как следует, ведь такие проступки нельзя спускать с рук. Вы подвергли опасности жизнь даймё Такатоми и заслужили временное исключение. На самом деле за это полагается куда более серьезная кара.

Он сурово взглянул на каждого из ребят, проверяя, осознают ли они всю тяжесть своей вины.

— Однако вы достойны похвалы за смелость и самоотверженность, — продолжал Масамото. — Вы вели себя дерзко, решительно и храбро — эти качества я стараюсь привить каждому самураю. Ввиду ваших былых заслуг перед даймё Такатоми его светлость дарует вам прощение.

Опекун громко хлопнул в ладоши, и бумажные сёдзи распахнулись. В гостиную вошли трое охранников-самураев с оружием в руках. Они положили длинный бамбуковый лук и колчан со стрелами к ногам Акико, затем вручили Джеку и Ямато изъятые дайсё — парные мечи, символизирующие авторитет и личную честь самурая.

— Возвращаю вам право носить оружие, — объявил Масамото, жестом повелевая взять дайсё.

В благодарность все трое отвесили глубокий поклон.

Джек взял мечи и бережно погладил прохладные лакированные черные сая с маленьким золотистым фениксом у рукоятки — камоном рода Масамото. Эти катана и вакидзаси когда-то давно были первыми дайсё опекуна. Джек получил их за победу в школьном состязании Тарю-дзиай и был несказанно рад, что мечи к нему вернулись.

Он потянул из ножен катану, обнажая часть лезвия. На блестящей стали было выгравировано короткое имя: Сизу. Дайсё Масамото выковал величайший оружейник Сизу-сан. Значит, клинки несут в себе отпечаток благородной души мастера — в отличие от проклятого танто ниндзя.

— Спасибо, Масамото-сама! Вы очень великодушны. — Джек снова поклонился.

Опекун кивнул, принимая благодарность, и жестом показал, что они могут идти. Джек повесил мечи на пояс. Как приятно ощущать их тяжесть! Не верилось, что он вернется в Нитэн ити рю и сможет закончить учебу. Мастерство самурая будет как нельзя более кстати при следующей встрече с Глазом Дракона.

На пороге юноша помедлил и обернулся к Масамото.

— Что еще, Джек-кун? — спросил приемный отец.

Джек смущенно взглянул на Ямато. Хотя друг и утверждал, что Хаттори Тацуо погиб, оставался крошечный шанс, что тиран жив и старуха не ошиблась. Да и Масамото приказал сообщать ему обо всем, что связано с Докуганом Рю. Если опекун узнает настоящее имя ниндзя, то может догадаться, где его искать.

— По дороге в Тоба мы встретили одну старуху… она рассказала нам, кто такой Докуган Рю.

Масамото поставил чашку и с интересом взглянул на Джека. Ямато замотал головой, призывая Джека молчать.

— И?.. Кто же он? — поторопил Масамото.

— Хаттори Тацуо. Старуха клялась, что его не убили в битве при Накасэндо.

Масамото снова посмотрел на Джека и от души расхохотался.

— Такими сказками у нас пугают детей, Джек-кун! Старый воин Севера восстал из мертвых!.. Боюсь, старуха просто дразнила тебя. Слухи, что Хаттори Тацуо не погиб, доходили и до меня. Вот только мне трудно в них поверить.

— Почему?

— Я лично отрубил ему голову.

Джек кивнул, окончательно смирившись с правдой. Единственная зацепка привела в тупик. Теперь оставалось только ждать, пока Глаз Дракона придет за ним сам.

— Докуган Рю — не призрак, — нахмурившись, продолжал Масамото. — Он злой, убогий и безжалостный наемный убийца. Ни больше ни меньше. Кстати, я наводил справки о твоем журнале.

Джек с надеждой поднял глаза.

— Увы, с тех пор о нем ничего не было слышно. Сам ниндзя тоже затаился. Наверное, готовится к новому заданию. Учитывая ценность журнала, я уверен: Глаз Дракона объявится, и скорее рано, чем поздно. Если будут новости, я дам знать.