Любезный Вяземский, затейливый остряк,
Упрямой глупости писцов жестокий враг,
Презревший робкое ласкателей потворство!
Давно твоих стихов аттическую соль
И музы пламенной благое ратоборство
Я искренно люблю. Но, признаюсь (позволь
Знакомцу новому сказать чистосердечно!),
Мне нравится не всё в тебе, наш Буало!
Поборник истины, ты с гневом гонишь зло, —
А всё порок один клеймишь бесчеловечно.
Скажи, поэт: за что вооружился ты
Против писателей дурных своей сатирой?
За что лишь им грозишь ты мстительною лирой
И разгоняешь их прелестные мечты?
Несчастные слепцы, отверженные Фебом,
Виновны ли они пред неприступным небом?
Пусть песни их ничей не услаждают слух, —
Но жизнию горит их деятельный дух.
Ужель в твоих глазах невинная утеха,
Как преступление, заслуживает месть?
Она сама себе бесчестие иль честь,
Награда славная или источник смеха.
Кто слабости изъят, когда он человек?
Пусть долг свой платит всяк природе целый век
Такою малостью; пускай всю жизнь не знает
Иных пороков он и, безобидный враль,
Проснувшись для стихов, над ними засыпает:
Я не виню его, хоть мне его и жаль.
Другое, Вяземский, обширнейшее поле
Для музы выбери! Она пройдет его
Со славой для ума и вкуса твоего;
Она доставит нам прямых уроков боле.
Взгляни на сонмище презрительных невежд,
Постыдной леностью бесчестно усыпленных!
Порода их зовет средь подвигов почтенных
Хранить свой давний блеск: от них ли ждать надежд?
Другие подвиги услужливая скука
Выдумывает им: веселою гурьбой
Они против зверей летят на славный бой,
И зайцев побеждать знакома им наука.
По долгу своему защитники полей
И хижин поселян, они для насыщенья
Безумных прихотей беспечности своей
Разносят по полям следы опустошенья.
Напрасно земледел, согбенный над сохой,
Бродил вдоль полосы протекшею весной
И по́том орошал наследственное поле,
Богатство милое в его несчастной доле;
В невинной радости напрасно слезы лил,
Любуясь издали волнующейся нивой:
Они промчалися — как лютый вихрь сгубил
Созревшие плоды руки трудолюбивой.
Всмотрися, Вяземский, в героев молодых,
Отважно рвущихся на поприще Беллоны!
Чего отечество потребует от них?
Одной ли дерзости и крепкой обороны?
Созрела ль их душа? Напитан ли их ум
Высоким знанием и мужества и чести?
Их сердце нежное, среди прекрасных дум,
Училось ли смягчать порывы низкой мести?
О, сколько подвигов бессмертных и святых
Готовит поприще блистательное их!
Но что ж увидишь ты в толпе сих Леонидов,
Защитников граждан, отечества опор?
Куда направлен их нетерпеливый взор?
Где радостный конец их горделивых видов?
Они свершили всё, им нечего желать,
Они достигнули своей далекой меты,
Когда блестящие надели эполеты.
Счастлив еще иной, когда успел сыскать
Иль друга нежного, иль тихие забавы!
Зачем притворствовать? Не часто ль видим мы
Героев будущих, воспитанников славы,
Внезапно гибнущих, как будто от чумы,
От поединков сих, постыдного убийства?
Где Ювеналов бич и мщение витийства?
Вооружися им! Злодейства не щади,
Когда уже оно с открытой головою!
Разбойника в позор казнят на площади,—
А как того назвать, кто хладною рукою
В преступном мщении возносит буйно меч,
Чтобы другого жизнь насильственно пресечь?
Зачем тебе молчать, наследник Ювенала?
Вступись в свои права и заклейми порок!
Пускай для черни он и силен и высок —
Тебе ль робеть его губительного жала?
Ужель не видишь ты, как гибельная лесть,
Забыв обет царю, унизив долг и честь,
Пронырствами идет на высшие ступени
И мыслит попирать незыблемый закон?..
